За последние несколько дней я прочитал десятки статей. Все они походили друг на друга. Каждый из журналистов охал и ахал. Они поставили ее на пьедестал и в такое неустойчивое положение, что она слишком легко может разбиться и сгореть.
И в некоторых моментах она сорвалась.
Единственный гребаный образ, который я не могу выбросить из головы, — это ее плач на похоронах мужа. Может быть, они проявили милосердие, использовав более старую фотографию для этой статьи, потому что в тот день, когда она похоронила его, она выглядела так, будто сама умерла.
Я делаю глубокий вдох, желая, чтобы воспоминания исчезли. Лучше бы я никогда этого не видел.
— Ну, — начал Лиам, игнорируя мое раздражение. — Это —
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, обрывая его, и откидываюсь на спинку кресла, расправив плечи.
Он все еще стоит, небрежно прислонившись к столу, но от моего тона с его лица мгновенно исчезает эта чертова улыбка. Лиам потирает затылок, приподнимает бровь и, глядя куда-то мимо меня в окно, делает шаг назад.
— Я только хотел узнать, не свел ли ты окончательные цифры.
Я прочищаю горло, чувствуя себя полным придурком.
— Извини, сегодня был напряженный день.
Расправляю плечи, разминая ноющие мышцы, и щелкаю по таблице.
— Я как раз собирался это сделать.
— Значит, все уже решено? — спрашивает Лиам, улыбаясь, похоже, забыв, что я гребаный придурок.
— Пока все идет хорошо.
Я заставляю себя улыбнуться и пытаюсь избавиться от беспокойства. Не могу объяснить противоречивость своих мыслей о Джулс. С одной стороны, я хочу вывести ее в люди, произвести на нее впечатление и угодить ей во всех отношениях, включая хвастовство перед ней и хвастовство ей самой. С другой стороны, я хочу, чтобы это был мой секрет. Не желаю, чтобы кто-то из моих близких имел представление о том, что происходит между нами.
Это путь в никуда. Но я, черт возьми, ничего не могу поделать с тем, чего хочу.
— Отлично. Это все, что я хотел знать, — говорит Лиам, хлопнув в ладоши.
Он поднимает руки в защитном жесте, когда начинает уходить, но потом снова смотрит на меня. В его взгляде проглядывает любопытство.
— Что? — спрашиваю я, чувствуя, как громко бьется в груди сердце.
Не знаю, стоит ли мне что-либо отрицать о Джулс. Все во мне кричит о необходимости отрицать. Я никогда и никому не позволю узнать.
— Итак… Джулия Саммерс?
У этого придурка хватило наглости спросить меня. Я глубоко вздыхаю и киваю. Ничего не могу поделать, потому что испытываю гордость, когда его дерзкая улыбка становится шире. Он крутит обручальное кольцо на пальце и кивает.
— Ну что ж, думаю, я могу простить тебя за то, что ты в последнее время такой раздражительный.
— Эй, осторожнее, — бормочу я себе под нос, но улыбка на моем лице только раззадоривает его.
— Молодец, — говорит он и снова смотрит на экран, но там всего лишь таблица с цифрами. — Это серьезно?
Я не знаю, что ответить. Если уж на то пошло, он никогда раньше не спрашивал меня, с кем я трахаюсь или с кем встречаюсь. И сам же отвечает на вопрос.
— Просто в последнее время ты выглядишь очень озабоченным.
Я придвигаюсь ближе к столу, потягиваюсь и пожимаю плечами, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно.
— Просто у меня много забот, — заявляю я.
Он ждет некоторое время, ожидая большего, но я возвращаюсь к таблице.
— Я закончу ее до того, как уйду, — сообщаю ему, натянуто улыбаясь и намекая на окончания разговора.