Он прижал меня к стене и практически лишил возможности двигаться. Слишком сильный, для того, чтобы оказать сопротивление.
— Сейчас и здесь, — грубо сказал он и бросил меня прямо на пол, покрытый следами пыльных ног.
— Тут грязно! Я не хочу!
Но все попытки сопротивляться были сломлены. Не было ничего, ни нежности, ни подобия его любимых жестоких игр. Он просто грубо задрал мне юбку и овладел мной там же, на грязном полу. Быстро, словно о моих чувствах не надо заботится, словно я — вещь… Ему явно понравилось, а у меня на глазах выступили слезы.
— Ты слишком много о себе возомнила. Это дал тебе я, без меня ты ничего не сможешь! И здесь, на этом полу для тебя самое место, если посмеешь еще раз высказать мне недовольство.
Я вскочила и наотмашь ударила его лицу:
— Прочь! — крик огласил гулкие своды лавки.
— Ты посмела меня ударить? — он побледнел и погладил красную щеку.
— Да, ты это заслужил! Я не вещь и не дурочка, с которой можно делать все, что угодно. Не хочу тебя здесь больше видеть, уходи немедленно.
Он отошел к выходу, было что-то зловещее в его лице:
— Я понаблюдаю за тобой. Уверен, ты скоро закроешь это место и сама прибежишь ко мне.
— Не питай иллюзий.
— Жизнь сурова, никто не угостит тебя чашкой супа за просто так, а расплачиваться ты умеешь. Остается только дождаться полной капитуляции. И тогда ты будешь проявлять таланты в моей постели и помалкивать.
Он повернулся и быстро вышел, даже не закрыв за собой дверь.
Карета уезжала, он просто оставил меня здесь одну.
Просто чудесно, иначе и не скажешь. По его мнению, я должна пищать от восторга при виде этого безобразия? Еще и с отцом своим сравнил, упрекнув в никчемности.
Да его отец начинал свой бизнес еще тогда, когда выбор не был таким большим. Хотела бы я посмотреть на него сегодня. Вот он и поставил меня в положение своего отца, только с двумя видами ткани.
И ни один прохожий не догадается, что тут может быть лавка. Как же быть дальше?
В голове роилось множество мыслей. Но ясно было одно, в таком виде, как сейчас, оставлять это все нельзя. Тугая дверь, которая была полузакрыта, снова отворилась. Неужели перебесился и вернулся?
Я обернулась, с вызовом, ожидая столкновения с ним лицом к лицу. Но никакого Сержио передо мной не было. Там стоял незнакомый пожилой господин, критически рассматривающий лавку.
— Добрый день, что вы хотели? — поинтересовалась я первой.
— Добрый, добрый… Так это вы лавку сняли?
Ага, по всей видимости, настоящий хозяин появился.
— Да, я… Вернее, для меня.
Хозяин был несказанно удивлен:
— Зачем вам это синьорина? Я бы, конечно молчал, но место оплачено, поэтому могу и спросить. Тут же самое безнадежное помещение для торговли.
— Я знаю, — оставалось лишь пожать плечами.
— А если знаете, зачем швыряетесь деньгами? Неужели никто более мудрый не подсказал вам, куда лучше обратиться?
Ну, вот, записал в дурочки, спасибо Сержио.
— На какое время оплачена лавка?
— Два месяца.
— Хорошо…
— А почему вы спрашиваете?