В образовавшейся тишине послышался оглушительный хлопок. Это Муромов громко и показушно захлопнул учебник и сбросил его в рюкзак. Находится в этом обществе ему стало невыносимо и душно. До начала урока оставалось ещё несколько минут, поэтому он рассчитывал провести их в одиночестве и прохладе, чтобы привести мысли в порядок и вернуть себе утерянное безразличие.
Проходя мимо пятёрки, услышал, как мягкий голос произнёс:
— Илья, подожди. Давай поговорим.
Кира смотрела на него с сожалением и виной, но эти чувства казались ему ложью. Неоднозначно хмыкнув, он развернулся и ушёл.
— Стой-стой, — проговорил Артём, схватив девушку за запястье и потянув на себя. Он не дал ей и шага сделать в сторону друга.
— Пусти, мне нужно с ним поговорить, — Сменкина почти шептала, опасаясь быть услышанной.
— Он сейчас на эмоциях и вряд ли захочет слушать тебя.
— Артас прав, Кир, — встрял в диалог Черных, — О, давай я поговорю с ним? — его лицо озарилось подбадривающей улыбкой, что могла заставить растаять даже саму Снежную Королеву.
— Почему ты?
Фил фыркнул, ощущая, что находится в обществе очень недалёких людей. Их хмурость, резкость и лживость заставляла его чувствовать себя, как минимум, некомфортно.
Тяжело вздохнув, он заговорил, пытаясь объяснить всё быстро и чётко:
— Начнём с того, что со Сменкиными он не хочет говорить, про тебя, — парень махнул в сторону Мещерякова, — Я, вообще, молчу. А Вальку Вик не пустит.
— Что? — удивлённо и зло протянули Сменкин и Новикова.
— Остаюсь только я, — закончил Филипп, не зацикливаясь на том, что его грубо перебили, — Увидимся в классе.
***
Снег крупными хлопьями ложился на яркие рыжие пряди, заставляя парня нервно стряхивать его. Всё вокруг, словно по щелчку пальцев стало раздражающим, упрямо действующим на нервы. Голову сковало металлическим обручем, что дарил тупую пульсирующую боль в висках.
— Не замёрзнешь? — раздался рядом неожиданный мужской голос. Было глупо, если бы Муромов начал убеждать себя, что и понятия не имеет кому, принадлежит столь звонкий тон.
Из груди вырвался не то стон, не тон рык. Нечто среднее, показывающее усталость Ильи.
— Нет, — буркнул он, пряча нос в широком шарфе. Вдыхая пряный запах ткани, пытался утихомирить бурлящие внутри эмоции, — Ты-то что здесь забыл?
— С тобой поговорить хотел, — протянул Филипп, вставая перед одноклассником. Обычная веселость, которую Муромов привык видеть, уступила место серьёзности и лёгкой строгости.
— Тебя Кира подослала, что ли?
— Никто меня не подсылал, сам пришёл.
— Тогда можешь уходить, — фыркнул Илья, смотря на парня со всей злостью, что скопилась глубоко внутри, — Я не буду говорить с тобой, — чётко отделяя друг от друга слова, парень резко повернулся спиной, не желая даже видеть «собеседника».
— А мне плевать. Не хочешь говорить — не говори, просто послушай, — удивительно, как при подобной наглости самообладание Черных не дало сбой. Парень держался, чтобы не повысить тон и в конце концов не накричать на одноклассника. Понимая, что человек с негативными эмоциями начнёт реагировать на злость ещё жёстче, он пытался быть спокойным, — Я понимаю, тебе больно, но Кира ни в чём не виновата. Это лишь чувства, за которые она не должна извиняться, — Фил старался говорить быстро, боясь потерять или мысль, или «слушателя», — Пойми, Илья, не всегда в жизни получается всё так, как хочешь. Иногда происходит и такое, — сделав небольшую паузу, чтобы перевести дух, добавил, — Поговори с ней.
Голубые глаза примерно с минуту пилили спину одноклассника. Черных надеялся услышать хотя бы слово, пусть это даже будет оскорбление. Стоять в тишине казалось невыносимым.
— Ладно, я… пойду, — вздохнул Филипп, уходя к двери.