Проклятье, почему делать определенные вещи проще, чем говорить потом о них? Да ещё и Клаус внимательно смотрел на неё, словно её эмоций ему было мало. Его эта тема вообще не смущала!
Но Ханна нашла выход, долой эмоции, надо думать о новом и ещё неизученном ею явлении…
Да, во время и после любовной связи ауры магов смешивались и могли в определенном смысле влиять друг на друга, но на короткое время. Если связь не поддерживать, уже через пару дней всё станет как обычно. А тут не пара дней прошла, а пара месяцев!
— Это всегда… так? Я не понимаю, как это работает, — честно расписалась в своём неведении Ханна, и это её расстроило: она действительно не знала, что это за странное явление, не слышала ни о чём подобном даже в женских сплетнях.
— Я и сам не понимаю, просто принимаю, как факт. Вероятно, это как-то связано с энергообменом в процессе, который усугубляется эмоциональной стороной, и в итоге связь укрепляется таким образом. Я воспринимаю мир шире и полнее, возможно, так происходит для… удобства общения?
— Очень научно, — фыркнула Ханна, — зато как удобно. И это у тебя так со всеми твоими…?
— Нет. Далеко не со всеми. Скорее даже наоборот. И только с магичками.
— Я не буду спрашивать, какая я по счёту, — Ханна понимала, что обижаться ей не на что, но ведь хотелось же услышать, что она одна такая… Только и осталось, что отвернуться к окну, делая вид, что ей безразлично.
— Что? — к удивлению девушки, Клаус вдруг развернул её к себе лицом, внимательно смотря на неё и с трудом сдерживая улыбку. — Я не ошибся? Обиделась? Ещё и ревнуешь?
— Нет, конечно! — тут же вскинулась Ханна, возмущённо сверкая глазами. — Не выдумывай! И хватит так нагло меня читать!
— Зато мне всё понятно без слов, удобно же.
— Слова для того и нужны, чтобы ими передавать мысли и желания, которые хочешь озвучить и воплотить. Не всё, о чём думаешь, можно сказать и сделать!
— Но зато как здорово, когда можно попросить сделать что-то, даже не сказав. Я, например, могу понять, чего ты хочешь, но из вредности не попросишь.
— Ну да, обязательно, — съязвила Ханна, а потом заметила, что Клаус готов и собирается с этим поспорить. Но… но ведь Ханна и сама понимала, чего она хотела сейчас…
Всего мгновение — и вот её уже не просто держат, а обнимают, тесно прижимая к себе, и целуют, неторопливо и нежно… Как тогда… в воспоминаниях и желанных мечтах…
А сейчас… Они же в коридоре, куда может зайти любой человек! Но если кто и зайдет, тогда Ханна лично его убьет!
— Если кто-то направится сюда, я узнаю, — прошептал ей на ухо Клаус.
— У тебя по всей гондоле сигнализирующие барьеры? — улыбнулась Ханна, утыкаясь носом ему в грудь.
— Только в этом коридоре. Но в зале собираются люди…
Ханна и сама слышала шаги, разговоры, звон посуды… Похоже, накрывали на стол. Как же этот ужин не вовремя!
— Я вернусь через салон, — решила Ханна с острым нежеланием отстраняясь, — будет слишком, если нас увидят. Мы же вроде как до этого дня лишь один раз виделись. Ты сам решил, что лучше не говорить, о том, что мы уже знакомы. Вот они удивятся, если узнают, насколько близко.
— А вот это уже наше личное дело, и этого тем более им знать не надо, — предупредил Клаус, словно Ханна могла забыть.