— Пойдемте, побеседуйте с моей матерью, — произнес Омод, предлагая мне руку, — она сегодня справлялась о вас. И обмолвилась, что когда-то вы общались и, кажется, даже были дружны.
— Это было много лет назад, ваше величество, — пробормотала я, поглядывая на двери, за которыми скрылись Каутин и вызвавшийся пойти с ним Эли.
Улыбнувшись углом рта, король повел меня к Бланке.
ГЛАВА 11
Алекто бежала и бежала. Все внутри горело, и воздуха не хватало. Холодные плети ветра били по щекам, но она не чувствовала ни их, ни колющих снежинок. Наконец, в груди стало так нестерпимо больно, что она перешла на шаг.
Темная пелена перед глазами постепенно рассеялась, и она вдруг осознала, что внутреннее кольцо стены осталось за спиной. Алекто растерянно обернулась. Через завесу мелкой снежной пыли различался замок. В его темном силуэте весело горели окна. И через них почти можно было увидеть, как мать и король наслаждаются вечером, даже не вспоминая о ней. Да и всем остальным тепло и хорошо — всем, кроме Алекто. Она чуть снова не расплакалась.
Если бы не чей-то плащ, который она схватила впопыхах, убегая, она бы уже продрогла до костей. И надо бы повернуть обратно, вернуть его, и самой вернуться, но стоило только представить, как она переступит порог, посрамленная, объект всеобщих насмешек, с разбившимися мечтами, как дыхание заканчивалось.
Стянув повязки у горла, Алекто посмотрела вперед — там, между домами, двигались огни, и слышалась музыка, правда не такая возвышенная, как в только что оставленном ею зале, а по-деревенски веселая и кое-где неумелая. И ноги вдруг сами повели ее вперед по улочке.
Звуки становились все громче, кто-то уже совсем близко что-то горланил, что-то шипело, что-то звенело, кто-то смеялся, а потом Алекто вдруг оказалась на краю площади. Той самой, которую они проезжали по дороге в замок, и центр которой украшала колонна. В связи с праздником она была забита людьми. Повсюду горел огонь, и веселились жители. Еще здесь было множество палаток.
Столица… она в городе. Сама мысль о том, что она покинула пределы замка одна ужасала. И вместе с тем в происходящем вокруг было что-то завораживающее. Столько людей, объединенных общим настроением и празднованием Солнцеворота.
Рядом зашумели, и Алекто поспешно отпрыгнула, когда от ближайшего лотка толкнули какого-то грязного мужчину — судя по крикам, за то, что он не расплатился за выпивку.
Надвинув капюшон пониже, она двинулась вперед. Да, такого празднования она точно не видела — даже в те разы, когда они с матерью навещали виллан на Солнцеворот, чтобы одарить их вещами и продуктами. Тогда все они выстроились в очередь, где смели переговариваться лишь тихими голосами, и целовали им руки, получая что-то в дар, после чего так же тихо и сдержанно удалялись. Здесь же не было ничего сдержанного.
Алекто словно окунулась в новый мир. Мир с людьми, чья жизнь была ей совершенно не знакома. Притягивала и отталкивала одновременно.
Какая-то нищенка сунула ей в лицо сладких зверят на палочках, уговаривая купить их за полденье, и Алекто машинально потянулась к кошелю, но тут же об этом пожалела. Там были лишь серебряные монеты, предназначенные для дара леди и кавалерам в эту ночь, и точно такие же звенели в кошелях у Эли и Каутина. Нищенка, заметив жест, вцепилась в ее одежду и не желала отставать до тех пор, пока Алекто не бросила ей монету.
Впредь нужно проявляться большую осторожность. В дюжине шагов впереди она увидела зевак, собравшихся вокруг исполняющего трюки мужчины: казалось, в его теле не было костей, что позволяло ему так легко проскальзывать через сложные фигуры, сплетаемые его же руками и ногами. Несмотря на холод, его торс оставался обнажен. Алекто смущенно отвела глаза от покрывавших его темных рисунков.