Но распустить крылья мне не дали. Приехали женихи и испортили всю романтику. Естественно, они оказались совсем непохожими на свои парадные портреты и няня даже ругнулась под нос такой подставе.
Маркиз Дюкло в жизни выглядел намного старше и... потрепаннее. Как там няня его припечатала? Потаскун. Так и выразилась.
А виконт де’Вилиер, напудренный и подмазанный на картине, обернулся блондинисто-рыжеватым слащавым купидоном. Но в отличие от настоящих купидонов, простоватым и веснушчатым.
Мы с ним при знакомстве уставились друг на друга с большим удивлением, а он даже захлопал рыжими ресницами. Видимо тоже обманулся моим припудренным портретом.
Только шевалье Будон мало отличался от своего изображения и напугал нас синими тенями под глазами и желтым цветом кожи. Может с чарами перестарался?
Но, увы, весеннее настроение мое безвозвратно испарилось и жить стало скучно и, более того, тягостно.
Стоит ли говорить, что женихи даже не подумали начинать за меня бороться. Все время пребывания в нашем доме они были заняты исключительно собой или тетенькой.
Маркиз Дюкло приклеился к ней весьма основательно и постоянно целовал ей жилки на запястьях, а вторую ее руку выцеловывал шевалье Будон. Они все вместе нюхали табак и явно прибалдевали, а по ночам из тетиных покоев неслись и вовсе уж неприличные звуки.
Некоторый интерес ко мне проявлял только виконт де’Вилиер, который, по непонятной мне таинственной причине, не был допущен к тетиному телу и, видимо, изнывал, наблюдая со стороны.
Так мы и проводили все вечера, расположившись на низких кушетках в розовой гостиной. Хорошо, папенька еще не вернулись и всех этих безобразий не видели.
В конце концов, где-то на третий подобный вечер, у виконта уже начал дергаться глаз и он перешел в активное наступление на меня. Наверное, отчаявшись добиться тетиного внимания.
Я никогда не оказывалась в подобных ситуациях и потому опешила и разволновалась. Особенно, когда язык виконта бесцеремонно прошелся по моей шее. А потом так же нахально обвел по контуру и губы. Это и есть поцелуй? Когда лижутся, как животные?
Спасение явилось в лице няни. Она ловко освободила меня из под виконта, могучими руками оттащив наглеца в сторону.
Я только охнула и часто задышала, поправляя прическу. Думаю, яркий румянец прекрасно перекликался с веснушками, придавая мне вид перевозбужденной морковки.
Няня прицокнула языком и мрачно покачала головой.
– Развратник, – произнесла она басом.
А виконт уже развалился на кушетке с совершенно невинным видом и няню проигнорировал. Бросив на него еще один грозный взгляд, она отошла в глубину комнаты да там и замерла, как королевский гвардеец на посту.
– Вы не используете чар? – спросил он прерывающимся голосом.
Тоже не сразу выровнял дыхание.
– Ненавижу их, – ответила я напряженно.
Ситуация вышла уж слишком щекотливой.
– Я тоже. Никогда не знаешь, что под ними прячут. Но мода на чары так расползлась в королевстве, что даже красивые девицы злоупотребляют ими без меры.
– Настоящая напасть, – ответила я.
– Вот и ваша кузина Нинелль.
Я навострила уши. Дочь тетеньки? Она царит при дворе и уже стала фрейлиной королевы.
И, насколько мне известно, стесняется нашего родства, упрямо противясь поиску благородных женихов для меня. Но тетя Кларисса все таки вмешалась и приехала к нам лично, и родство признала.
Кажется, деньги в последние годы становятся весьма популярны и в королевском дворце.
– Ваша кузина... – вывел меня из задумчивости виконт, – ведь она совсем не красива и стыдится этого. Накладывает на себя бесконечные слои чар, отравляющих ее. Ведь они, знаете ли, меняют.
– Я никогда не видела кузину в истинном облике, – солгала я.
Нинелль не была уродиной, но не совсем соответствовала местным канонам красоты. Длинноватый нос, темные, как угольки глаза, крутые черные кудряшки.
Тетя Кларисса начала налагать на беднягу чары с самого детства, а на меня периодически пыталась наслать забвение. Но я внешность кузины помнила, хоть и не признавалась в этом.
– Я застал ее однажды без чар, – просто признался виконт, – и с тех пор она злится на меня.
Я в ужасе воззрилась на него. Он видел Нинелль без чар и все еще жив?
– Но как... но как вы избежали смерти или проклятия? – воскликнула я, удивившись совершенно искренне. – Ведь тетя оскорблений не прощает.
– В отместку меня заставили посвататься к вам, – ответил он неохотно. – Но Нинелль все еще жаждет мести. Все время жду яда в обеде или в вине.