4. Дискотека
Прошла неделя. У меня иногда такое чувство, что я всё знаю больше всех в классе. Это наверно тот самый юношеский максимализм, о котором все говорят. Ко мне начали клеиться все девчонки в классе (почти все).
Некоторые были слишком настойчивы, но я неприклонен. По крайней мере пока. В субботу будет школьная дискотека. Посмотрим, как здесь развлекаются. Главное — не потерять облик хорошего, нового себя.
В классе, пожалуй, одна Оля не клеится ко мне, ведёт себя достойно, скромная, не то, что некоторые…то случайно задницей зацепят, то глазами стреляют…
Вот и суббота. Началась дискотека. Все красивые, накрасились, но всё же Оля выделяется среди всех- у неё такие красивые длинные волосы! Обожаю, когда она их распускает. Я не влюбился, нет, но признаюсь честно: каждый раз, когда она проходит мимо, я пытаюсь уловить запах её волос, который почему-то особенно манит.
Музыка играет громко, басы рвут динамики. И вот, всеми пацанами не любимые — медляки…нелюбимые потому, что придётся обниматься, девчонки будут прижиматься, а фантазия у парней богатая и физиологию не обманешь. В общем — никто не хочет попасть в неловкую ситуацию. Вот я сижу себе спокойно, и тут ко мне подходит Машка — наглая, но красивая. Она всегда берёт то, что хочет, но ведь я не вещь, да и она мне не нравится совсем. Наверное.
Вот мы танцуем, её руки на моей шее, мои — на её талии. Бёдра движутся в такт музыке, плавно, будто качаются на волнах. Музыка заканчивается, и я чувствую, как её мягкие влажные губы целуют мои…Неожиданно! Дерзко! Странно! Но приятно. Отхожу от шока, и замечаю, что мы стоим в центре танцпола и все смотрят на наш поцелуй… Мгновенно хочу провалиться под землю! Нет, это, конечно, классно, что девчонки сами на меня набрасываются, но как-то это странно, неожиданно, и не по моему плану.
Смотрю на Олю, и вижу её глаза. Они как будто говорят: «Ты зачем это сделал?» Такие глубокие синие глаза…злые, конечно, но это им так идёт! Они блестят, переливаются, вот-вот начнут метать молнии… И я улыбаюсь. Да, злость — это тоже хорошо, это показатель того, что она ко мне неравнодушна. Машке говорю, что она для меня хорошая подруга, и только. Она уходит, даже не смутившись, всем своим видом говоря «подумаешь, не ты, так другой, для меня это не проблема. А может быть и ты, но не сегодня. Пока».
Кто-то открывает шампанское, предлагает выпить на брудершафт. Ищу глазами Олю, но её нигде нет. Залпом выпиваю бокал и выхожу на улицу. На окне сидит Оля. Подсаживаюсь к ней.
— Можно?
— Пожалуйста.
— Смотри, какое небо сегодня красивое!
— Ничего не видно ведь: ни звёзд, н луны!
— Ну да. А жаль, так хотелось рассказать тебе о звёздах и созвездиях…
— А как же Машка?
— А что Машка? Недоразумение. Она мне никогда не нравилась.
Выжидаю немного. Затаив дыхание, говорю:
— А ты что, ревнуешь что ли?
— С чего вдруг? — покраснев, отвечает Оля. — У меня вообще парень есть, просто он не местный, его никто не знает.
Нас прерывают ребята, выходящие из дверей школы. Пора по домам. Я решительно беру Олю за руку, говорю: "Пойдём, я тебя провожу", и даже приходится её тянуть поначалу.
Мы идём одни по ночному городу. Красота. Везде горят огоньки, такие притягательные, тёплые, и такие далёкие… Мы идём и говорим о всякой ерунде, смеемся. Так хорошо! Хочется идти так вечно.
Олина рука касается моей. Скорее всего, случайно. Но как же это приятно! в мыслях я уже обнял и поцеловал её, но это только в мыслях…Не знаю, куда подевалась моя уверенность, меня будто сковали, не могу даже слово выдавить из себя. И мы молчим. Просто смотрим на небо и молчим. Дыхание уже выдаёт пар. Холодно.
— Пойдём скорее, холодно, — говорит Оля, и я, как зачарованный, иду скорее, но так, чтобы она не отставала, и ей не пришлось за мной бежать. Вдруг Оля останавливается в темноте.
— Всё, пришли. Я здесь живу. Фонарь вчера хулиганы разбили, поэтому так темно.
Я хочу поцеловать её в губы, но тут так темно, совсем ничего не видно. Наклоняюсь к ней, закрыв глаза, ожидая встретить губы в ответ, и… вдруг кто-то бьёт меня в подбородок с ужасной силой. Честно, я думал от таких искр сейчас посветлеет вокруг. Хватаюсь за свою челюсть:
— Что это было?