— Молоко, яйца, курица — все домашние. Но больше всего я люблю хлеб. Такой вкусный хлеб тебе не найти в Москве. Поэтому можно есть один хлеб. Если намазать на него масло, а сверху аджику — получится самое вкусное и простое блюдо. Ты пробовала аджику?
— Нет.
— Пойдем, возьмём самую лучшую. Хотя у мамы самая вкусная аджика, просто сейчас она закончилась.
— У тебя мама делает аджику? — удивилась я.
— Да, она много что готовит. Заготовки — это особый вид искусства. Варенье из фейхоа, чурчхелла, компоты из мандарина. Здесь без этого никак. Если останешься на пару месяцев, то попробуешь всё.
— К сожалению, не смогу так долго оставаться.
— Почему? Что тебе мешает?
— У меня есть своя жизнь.
— Та жизнь может подождать. Готов поспорить, если поживёшь месяцок, захочешь остаться навсегда.
Аслан подошёл к женщине, сказав, что — то на абхазском, взял две баночки красной и зелёной пастообразной смеси.
Спустя час с сумками полными еды мы добрались до дома.
Аслан берет пакеты и заносит на кухню, рассказывая историю из детства. Громко смеётся, вспоминая, как утащил ключи от мерседеса дяди и катался на нем несколько часов.
— Дядя думал машину украли. Но потом у меня закончился бензин и мне пришлось вернуться.
— Дай угадаю, тебе влетело по полной программе, — смеюсь и раскладываю продукты в холодильник.
— Ещё как. Для него это не шутки ездить по городу без прав в четырнадцать лет.
— Отчаянный парень.
— Да, были времена. Мы с Леоном доставили хлопот нашим родственникам, но при этом нам многое спускали с рук. Только во второй раз мне пришлось выплачивать деньги дяде за разбитый бампер.
— Ты не один раз угонял машину?
— Да, спустя два года, история повторилась. Дядя только купил мерседес, на котором я просто не мог не прокатиться. И решил поехать в Пицунду, чтобы выпендриваться перед девчонкой. Мы весело провели время, но возвращаясь обратно, на дороге зацепил бычка или он сам решил лечь мне под капот. Быка пришлось зарезать, а мне выплачивать долг.
— Бедный бычок, — Аслан пожимает плечами.
— Обычная история. Их выпускают на свободный выгул, поэтому и происходит всякое, а ты расплачивайся. Пришлось всё лето работать.
— Чем ты занимался?
— Устроился спасателем в отель.
— Тебя взяли спасателем? — удивляюсь разносторонности Аслана, с каждой минутой он открывался по — новому.
— Да, а что? Я отлично плаваю, лучше всех. Более того, если плавать вместе со мной, можно увидеть дельфинов.
Я рассмеялась. С Асланом, да и вообще с местными непонятно, когда они шутят, а когда говорят правду.
— Дельфины плывут за тобой?
— Да, просто подплывают.
— Удивительно.
— Сейчас увидеть дельфинов — это редкость. Только утром после шторма.
— Теперь понятно почему ты далеко заплываешь.
— Но я не только спасал тонущих девушек.
— А они часто тонули?
— Очень, — Он соблазнительно улыбнулся. — Я ещё катал туристов на скутере.
— Классная у тебя была работа, там ты научился так ловко управляться со скутером.
— Да, те два года были самыми беззаботными и прекрасными.
Аслан берёт буханку и отламывает кусок.
— Не смотри на меня так.
— Как?
— Словно никогда не ела хлеб руками.
— Давай порежу.
— Нет, — протестует Аслан, — отламывать и живать всухомятку свежий хлеб вкуснее. Попробуй.
Он отламывает ещё кусок и даёт в руки. Хлеб мягкий, теплый просто тает во рту.
— Обалденно, — соглашаюсь с ним, — я поправляю выбившуюся прядь за ухо, волосы после моря стали жёсткими. Ещё они выгорели и стали на тон светлее, как переспевшая пшеница. Здесь, как я поняла, особое внимание достается девушкам светловолосым и с белоснежной кожей.
— А ты снова не хотела меня слушать.