— Княже! — окликнул вдруг Ростислава один из добровольцев. — С дождем едем, добрая примета, а, Изяслявич?
Последнее слово он произнес с особенным вкусом, и даже некоторым вызовом. Ростислав хотел было окоротить… но не стал. Когда ведешь людей в смертный бой, нельзя пренебрегать ничем, что может вдохновить.
Ростислав улыбнулся:
— Добрая… ?
— Вышата, — радостно подсказал парень. — Сын Микула-гончара.
Ростислав вспомнил, что этот тот самый «молодой», который громче всех кричал на вече.
— … Микулич, — заключил князь. Вышата расплылся в счастливой улыбке.
Отъехав достаточно далеко, сняли наконец брони. Дождь временно прекратился, но тучи по-прежнему нависали прямо над головой, тяжелые, словно распухшие от влаги. Грозная боевая песнь сменилась новой, поносной[101]:
Некрас ехал, как ему и подобало по должности, у княжего стремени, то есть слева и сзади на полкорпуса, почти вплотную. Ростислав время от времени поглядывал на своего стремянного, удивляясь его непривычной молчаливости, и под конец приметил нечто весьма странное.
— И что бы это значило? — вопросил Ростислав, сняв с некрасова воротника приставший комочек земли.
— Ты ж послал в Новгород за подмогой.
Некрас произнес это едва ли не с удивлением, точно Ростислав вдруг разучился понимать само собой разумеющиеся вещи, и даже не добавил «княже».
— И что же? — продолжал настаивать Ростислав.
— Знаешь, княже, — сказал Некрас тихо и очень серьезно, — человек может переменить свое мнение, признать ошибку и отказаться от предвзятости. Но произнесенное слово — оно как воробей.
— Почему «как»? — не понял князь.
— Вылетит — и нагадит! Нет уж, я лучше заранее в земле полежу. На всякий случай.
Глава 23
Пусть ты черт. Да наши черти
Всех чертей
В сто раз чертей.
«Белый» в славянском языке означает «свободный». Отсюда — различие между черными и белыми слободами в русских городах, отсюда же — Белоруссия, Белград, оба Белгорода[102]. Белое Озеро для словенских первопроходцев было просто белым, но когда Белозерская земля завоевала независимость, старинное название наполнилось новым смыслом. Жители новообразованного княжества с гордостью именовались белозерцами. И когда Мстислав заложил крепость, запирающую ростовчанам путь на столицу, он назвал ее Белокрепость — крепость свободы.
Глеб Ростовский смотрел вверх, на узкую ярко-голубую полоску в тускло-голубом небе. Смотрел с ненавистью, которую даже не считал нужным скрывать. Светлые бревенчатые стены словно взмывали в небо с вершины крутого и еще дополнительно срезанного холма. А над ними трепетал в вышине лазурный белозерский стяг.