— Нет, не выпить, я должна сделать ему укол, причём, не один.
Лекари переглянулись:
— Укол? Подразумеваете, что вы должны проткнуть кожу синьора и как-то влить это лекарство в образовавшуюся полость?
Ох, как все сложно! А что не ножом тогда расковырять?
— Вот именно, — улыбнулась я.
— Но как вы собираетесь это сделать? Не проще ли вылить лекарство на раны. Если оно такое чудодейственное, то поможет.
Да уж… Я извлекла на радость публике шприц. В этот момент глаза лекарей скосились на странный инструмент, спрятанный в упаковке с буквами.
Конечно, он был одноразовый, один из тех, которые прячут в тонкий целлофан. Я его вскрыла и достала маленький инструмент:
— Вот так он выглядит. С помощью этого прибора, который называется шприцом, я введу лекарство, которое сможет его спасти.
— Я против, — отшатнулся один из докторов.
— Лекарство не проверено и ещё неизвестно, как скажется на раненом! — закатив глаза, возмутился второй лекарь.
Но отец юноши задумчиво смотрел мне на руку, где одиноко лежал маленький шприц. Наконец, он принял непростое решение и повернулся к докторам:
— Вы можете мне гарантировать излечение моего сына?
— Нет, не можем. Но мы…
Не слушая, синьор Маллини повернулся ко мне:
— А вы?
— Если у него нет каких-то более тяжелых внутренних поражений, лекарство ему поможет. и он поправиться, я уверена.
— Я почти согласен с вами, но страхи врачей меня слишком тревожат.
— Поменьше думайте над советами ваших лекарей, надо действовать незамедлительно. Чем дольше мы тянем, тем хуже ему становится.
— Хорошо, я согласен.
— Что? — возмутились доктора.
— Выведите этих людей! Не люблю, когда мне говорят под руку, тем более, ждут неудачи от моих действий.
— Да как вы смеете? Мы — самые лучшие специалисты…
— Вы не можете знать всего, в том числе, всех способов лечения, которые существуют на свете. В некоторых странах медицина хорошо продвинулась, во всяком случае, хуже Алессандро я не сделаю…
— Будем надеяться на это, — прошептал его отец.
Возмущенные лекари вышли в темный коридор, но не ушли. Видимо, там дожидаются результата…
— Уколы нужно делать курсом, потому сегодня только первый день. Хотя бы дней пять, пока его состояние не стабилизируется.
Но я надеялась, что он, как человек не привыкший к антибиотикам, может поправиться гораздо быстрее. Несмотря на то, что я делала инъекции многократно, сейчас я чувствовала какое-то волнение и мандраж.
Шприц набран, я подошла к кровати вместе с одноразовой салфеткой, пропитанной спиртом.
— Я прошу вас мне помочь, поверните его пожалуйста на живот или хотя бы на бок.
— Что? — обескураженно спросил господин Маллини.
— Для укола мне нужно его… Э… Место ниже спины…
Господин Маллини выпучил глаза:
— Да вы что? Молодая синьорина, да разве это возможно! Как вы рискнете прикоснуться, а, тем более, увидеть…
— Я не собираюсь смотреть на задницу вашего сына. Мне это нужно для его спасения. В конце концов, можете приоткрыть мне маленький участок, чтобы сделать укол.
Он нахмурился:
— Отвернитесь, — проговорил отец юноши.
Как здесь всё тяжело… Как будто я не видела задниц или чего побольше.
— Можете поворачиваться, — важно произнес синьор.
Я обернулась и чуть не рассмеялась. Он накрыл Алессандро покрывалом, в котором в районе нужного места была проделана маленькая дырочка. Как все скромно и мило…
В эту дырочку я и засадила укол.
Видимо, он был такой больнючий, что Алессандро тут же пришел в себя и вскрикнул:
— Больно! Что это такое?