Игорь медленно поднялся, прошёлся по комнате ероша волосы и наконец изрёк,
— ок, организую нам встречу.
Маша нервно сглотнула. Такого поворота она не ожидала. Предполагала, что Игорь захочет поприсутствовать на сеансе или позвонит Бизину, но встречу…
— ты хочешь с ним поговорить? — осторожно поинтересовалась красавица.
— нет, я хочу ему показать, что ты моя
Резко и довольно грубо отрезал Касинский приложив телефон к уху.
— Лена, позвони Бизину, назначь встречу. Чем скорее, тем лучше.
— мне кажется, это лишнее… — промямлила Маша, когда парень раздражённо кинул смартфон в кресло, где недавно сидел.
— а мне кажется… — он замешкался, подбирая слова, — мне кажется, я разберусь сам. Маша, мне бы очень не хотелось разочаровываться в тебе. Надеюсь ты понимаешь?
Тут уже раздражение накрыло юную голову волной негодования и злости.
Она сжала кулаки, шумно втянула воздух и разразилась тирадой.
— а ты не охренел ли? Ты мне ни муж, ни отец и вообще ни кто! Понятно тебе! Засунь свое разочарование в свой идеальный зад! Разбирайся вон со своими картинками, Ленами, водителями, слугами, критиками и кем то там ещё! А меня оставь в покое! Объюзер херов.
Её щеки горели, глаза щипало, а решимость била через край вызывая нервную дрожь. Маше очень хотелось задеть его побольнее, а ещё лучше ударить…
Но она развернулась на пятках и рванула к двери. Правда Игорь оказался быстрее.
Когда замок уже щёлкнул и створка открылась на пару сантиметров он пригвоздил её ладонью обратно. От резкого движения и громкого хлопка зазвенели стеклянные бутылочки с духами, что стояли на камоде у входа.
Второй рукой он неожиданно прижал Машу к двери. Навалился плечом и прошептал ей в затылок,
— мы не закончили разговор, милая.
Эта фраза, особенно последнее слово, в купе с ситуацией в целом, звучали жутковато.
Маша зажмурилась и кажется даже не дышала.
Игоря же её слова не обидели ни сколько, напротив. Ярость с которой она выплевывала эти смешные угрозы, лишь подтверждала, что в ней течёт горячая кровь. Её сопротивление разжигало интерес ещё больше. А сейчас, прижимая девушку грудью к двери, он и вовсе чувствовал приятное возбуждение.
Ладонь быстро скользнул на мягкую ягодицу и с жаром сжала её. Девушка тихонько взвизгнула и попыталась освободиться, но тут же затихла, понимая, что силы не равны.
Он погладил Марусин зад, аккуратно провел пальцами вдоль позвоночника, обхватил тонкую шею и прижавшись к ней всем телом прошептал касаясь губами бархатистой щеки:
— не провоцируй.
Дальше Игорь потёрся носом о Машину щеку, запечатлел на ней лёгкий нежный поцелуй и помедлив минуту отступил.
А она по прежнему прижималась к железной двери.
— я не монстр и уж точно не насильник, но и не железный, знаешь ли. В покое тебя не оставлю, не надейся. За идеальный зад спасибо! — он весело хохотнул и потынув её за локоть, развернул осталбеневшую от его наглости девушку лицом к себе.
— А теперь успокойся и послушай меня.
Ты сама не знаешь чего хочешь, то-ли слащавого мальчика из сумерек, то-ли брутального дядю. Марочишь меня, себя и всю свою семью. Но я готов потерпеть и дать тебе волю, в разумных приделах, естественно. Хочешь бить татухи, бей, хочешь пить, пей, хочешь казаться всем взрослой, умной и независимой, пожалуйста! Но я требую, и буду требовать уважения и верности, во всем.
Если я говорю, надо встретиться и показать, кто есть кто. Значит делаю это не случайно и имею на то веские причины.
Он говорил мягко, тихо, убаюкивающе медленно. Густой баритон обвалакивал, а янтарные глаза будто в гоняли в гипноз.
Девочка, которая минуту назад ненавидела его всем своим существом, была обижена, напугана и зла, сейчас лишь бессильно кивала.
Он казался взрослым, мудрым и даже заботливым. В его словах была сила и логика. Он смотрел прямо в душу.
А ещё. Ещё он напоминал Маше папу. Он так же тихо и спокойно объяснял ей всегда свою позицию. Был тепрелив к единственной дочери.
— хочешь считать меня злодеем, пожалуйста! Но я, все же скажу, я обещал себе и твоим родным, что позабочусь о тебе. И слово свое сдержу.
Пока он говорил, пока вез её домой, даже когда властно обнимал на прощание, Маша была спокойна и думала, что он прав.
Но стоило Игорю уехать, голова прояснилось и возмущение хлынуло с новой силой.
Что он вообще возомнил? Обещал позаботиться? Он мне разрешает? Требует? Настаивает?
Какого лешего?