— Помнится, это я пригласил вас на помолвку, Догерти. Так я больше не желаю вас здесь видеть, — не без злорадства произнес герцог.
Покинуть столь скоро замок Корби не входило в планы Саймона. Он только тем и занимался, что искал, как незаметно выбраться за его пределы вместе с Евой, и сегодняшнее утро посвятил именно этому. Оказалось, что выбраться из замка еще сложнее, чем попасть в него. Будь проклят лорд Корби, так помешанный на собственной безопасности! А тут еще его выгоняют прочь!..
Но ситуацию спасла, как ни странно, его жена.
— О, как это низко с вашей стороны! — возмутилась Ева, и, повернувшись к Саймону, быстро сказала: — Я вас приглашаю, мистер Догерти. И всегда помните, что в этом доме отныне вы самый желанный гость!
— Желанный гость?! — не привыкший, что ему перечат, герцог несказанно разъярился. — Вот как? Только помните и вы, дорогуша: этого вашего желанного гостя и его шпаги в первую брачную ночь в нашей постели не будет!
— Это верно, ваша светлость, в свою постель вы меня не заманите, — насмешливо ответил Саймон.
С ответом Рокуэлл не нашелся и презрительно скривился, а потом повернулся к Еве и бросил:
— Вы меня поняли, леди.
С этими словами он резким движением отправил свой клинок в ножны и гордо зашагал прочь.
Саймон презрительно плюнул ему вслед, и тут же спохватился, что приличные люди так себя не ведут. Он осторожно взглянул в сторону Евы. Но она, казалось, не заметила этого его недостойного жеста и смотрела на него сияющими глазами, как на героя. Он и был ее героем, вырвавшим ее из лап чудовища.
Она вдруг мягко улыбнулась, и что-то дрогнуло у него внутри. Саймон забыл в этот миг обо всем; исчезла боль от глубоких царапин. Он будто выпил залпом стакан крепкого вина, и кровь быстрее побежала по жилам, голова слегка закружилась, сердце забилось сильно и неровно.
Неожиданно личико Евы взволнованно вытянулось.
— Вы же ранены! — воскликнула она.
Саймон тут же пришел в себя. Что за наваждение она на него наслала? Эта женщина настоящая колдунья!
И тут он увидел свой парик, валяющийся в луже. Если его жена до сих пор его не узнала, то это лишь потому, что у нее не было времени присмотреться к нему. Теперь же его маскарад был под угрозой разоблачения.
Он поспешно отвернулся от девушки, подошел к парику и поднял его. Совершенно невозможно надеть на голову это мокрое безобразие.
Ева приблизилась к нему, и Саймон снова отвернулся от нее.
— Прошу вас, мистер Догерти, я должна осмотреть ваши раны. Не беспокойтесь, я не из неженок и при виде крови в обморок не упаду, — заверила его девушка и попыталась зайти с другой стороны, и снова он отвернулся.
— Желаете, чтобы я разделся?
— Что? — ахнула она. — Нет!
— Как же вы собираетесь осматривать мои раны? — осведомился Саймон, натягивая на себя камзол и застегивая его.
— Вы правы, вам лучше показаться врачу, — согласилась сконфуженная Ева. — Но я беспокоюсь, вдруг раны серьезные? Вы сможете сами дойти до замка?
— Пустяки. Царапины, — заверил он, стараясь смотреть куда угодно, только не на Еву. — Думаю, нам следует вернуться в замок.
Ему нужно уходить, и как можно быстрее.
— Ох, я даже не поблагодарила вас! — воскликнула она, неслышно материализуясь с правой стороны от него и заглядывая в лицо.
— Не стоит благодарности, я сделал то, что должен был сделать.
Сколько можно отворачиваться? Это уже выглядит подозрительным. Чем больше он отворачивался, тем старательнее она пыталась увидеть его лицо.
И вот теперь он стоял, глядя перед собой, ожидая, что Ева вскрикнет от ужаса, узнав его, и начнет звать на помощь. Но она не вскрикивала и на помощь не звала. Почему она не кричит? Почему эта женщина всегда делает не то, чего он от нее ждет?
Ну, неужели она его не узнает? Это казалось ему невероятным, но Ева продолжала приветливо улыбаться и цветасто расписывать, как много он для нее сделал, спася от бесчестного жениха.
— А знаете, вы весьма странный человек, — неожиданно прервав поток бесконечных благодарностей, сказала Ева. — Почему вы отворачиваетесь от меня?