— Серкан, сядь. — Прозвучал твердый голос.
Надо же… Господин Фарук по-прежнему такой же стойкий и властный… Вот только его душа, как и раньше, осталась скользкой и гадкой.
— Ферхат, — начал говорить он, — зачем все это? Ты вернулся спустя столько лет и в тот же день выставил нашу семью на посмешище. Ты мой сын, но…
— Сын? — взорвался я, не выдерживая подобного лицемерия. — Сын, который тайком пробрался на похороны собственной матери? Сын, которого ты упрятал в психушку, чтобы отобрать наследство? Мне казалось, что пару минут назад у тебя кое-кто другой был твоей опорой, к тому же единственной!
— Не смей так говорить с отцом! — закричал Серкан, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня.
— Посмею! — ударил по столу я и хотел было продолжить, но заставил себя вспомнить, что цель моего здесь появления абсолютно иная.
Открыв черную папку, в которой хранился мой самый главный козырь, я бросил на стол бумагу, после чего добавил уже более спокойным голосом:
— Здесь указаны все причины, по которым я здесь.
Серкан первый схватил лист. Его реакция вызывала у меня победное удовлетворение, поскольку даже с его юридическим опытом он не мог уже ничего сделать.
— Но это невозможно… Ты не можешь владеть восьмьюдесятью процентами акций компании.
Глядя ему в глаза, я видел, как расширяются его зрачки. Как же долго мне пришлось ждать этого момента.
— Ты за нашими спинами выкупил акции? — наконец-то выпалил он, отчего я лишь довольно ухмыльнулся. — Какой же ты ублюдок!
Забрав бумагу, я медленно вернул ее в папку и, задержав на ней взгляд, ответил:
— С завтрашнего дня президентом компании являюсь я. И, если вы не хотите потерять оставшиеся двадцать процентов, вам придется со мной ладить.
— Что ты наделал, сынок? — едва слышно произнес отец. — Что я сделал тебе?
Я знал, что мой ход станет огромным ударом для него, но рано или поздно расплата всегда настигает. Возможно, однажды она настигнет и меня, но в этот момент я впервые за семь лет чувствовал, что дышу.
— Ты отнял у меня гораздо больше, отец, — обойдя стол и приблизившись к мужчине, спокойно сказал я. — Ты отнял мою мать…
— Я не… Я… — хотел было начать он, но сильно закашлялся.
Презрение и ненависть миллионами игл пронзили мое сердце. Даже сейчас, когда видел, что ему плохо, я все равно не мог заставить себя хотя бы посочувствовать ему. Он был мне как чужой человек.
Отвернувшись, я направился к выходу и остановился лишь в дверях.
— Отец, что с тобой? — услышал я голос Серкана и сильный грохот, который заставил меня обернуться.
Мужчина лежал на полу с сильнейшей одышкой, и, пока Серкан пытался ему помочь, попутно набирая номер скорой, я просто стоял как вкопанный. Все было почти как тогда у реанимации, где была мама. Только на этот раз я уже ничего не чувствовал.
Стал ли я зверем? Стал ли я бесчеловечным? Думаю, да. И этого уже не изменить.
Глава 8. Сердце без любви
Ферхат
/Стамбул. Наше время/
— Мама!..
«Эта компания твоя… Ты должен… Не доверяй никому… Никто не вечен… Ты сможешь…»
— Не уходи!.. Нет!
Очнувшись от собственного крика, я чувствовал, как с моего лба скатываются капельки пота. Это всего лишь сон. Но до чего же реалистичный.
Переведя дыхание, сел, прикрыв глаза и откинув голову на спинку дивана. Черт! Я даже не заметил, как отключился.
— Омер! — зная, что он где-то поблизости, окликнул я.
Едва его имя слетело с моих губ, как друг появился в дверях. Признаться, иногда меня даже раздражала его абсолютная преданность. Как бы я хотел видеть в нем прежнего лучшего друга, а не исполнителя своих приказов. Что же с нами произошло?
— Долго я спал? — спросил я, устало потирая глаза и разминая затекшие мышцы.
— Пару часов. Тебе нужно выспаться, — подойдя ближе, ответил Омер, остановившись напротив меня. — Снова кошмары?
— Присядь. Ненавижу, когда ты стоишь передо мной, словно я твой хозяин, — раздраженно добавил я, проигнорировав вопрос.