Поэтому вступала я в образовавшийся проем уже гораздо смелее. Всего пара шагов, и вот мы с Мефистофелем оказались по ту сторону ограды. Причем, всё также весьма удачно прикрытые пышным цветущим кустарником.
Споро оглядевшись и наметив дальнейший маршрут, я поспешно юркнула обратно. Оставалось кое-что подготовить. Я по-прежнему считала, что бежать с ребенком в никуда — глупейшая затея.
Зато теперь, когда у нас с Таем появился столь необходимый путь на свободу, похоже, настало самое время изыскать момент и задействовать другого своего союзника. Всем сердцем я надеялась на его способность защитить меня от произвола заигравшегося Лорда.
Как ни в чём не бывало, я выбралась из кустов и, показательно браня хомарчиков за непоседливость, невозмутимо продолжила свою прогулку. Прямо под носом одураченных сторожей.
Несмотря на свое нетерпение и волнение за собственную судьбу, так же, как и за судьбу Тая, я заставила себя выждать пару дней, прежде чем отправиться на поиски заветной закладки.
Вновь окружив себя шаловливым выводком пушистиков, я долго прогуливалась по саду, а после свернула на нужную тропинку.
На улице стояла удушающая духота и пахло приближающейся грозой. Небо, точно лоскутное одеяло, делилось на рваные островки темных сгущающихся туч и прогалин яркого голубого неба. Ветра не было совсем, отчего все время хотелось сделать вдох поглубже.
Хомарчики путались в ногах, и я демонстративно на них поругивалась, изображая пустую суету и придавая своему образу штрихи недалёкой женской беспечности да легкомыслия. Наводнившие дом и придворовую территорию чужаки совсем меня не знали и, кажется, окончательно убедились в никчемности охраняемого объекта. Похоже, больше никто не ждал от строптивой любовницы хозяина каких-либо внятных попыток к побегу. Как, собственно, я того и добивалась.
День давно перевалил за половину и стремительно двигался к вечеру. Именно в этот период по моим наблюдениям сторожа впадали в окончательную расслабленность, особенно если дело касалось середины трудовой недели. В такие вечера особняк часто становился полупустым. Особенно теперь, когда вся столица стояла на ушах из-за череды каких-то политических скандалов и вскрывшихся преступлений. Похоже, браться Уркайские на совесть служили своему королевству.
К моей же радости, без пригляда могущественного патрона надсмотрщики становились весьма ненаблюдательными. Чем я, разумеется, с удовольствием и пользовалась.
Впрочем, долго рассуждать на тему доверчивых простофиль не приходилось. Куда больше меня волновал вопрос — как поступить с Эльмаром? По законам Андалора я была его единовластной хозяйкой и, по-хорошему, должна была забрать с собой. Вот только скорее всего сломала бы тем самым парню жизнь, которая только-только начинала налаживаться. И хотя он все ещё носил клеймо низкосортного раба, я верила в способности Ланзо решить и этот вопрос. Приходилось признать, что глава Генмортиса в качестве покровителя для юноши выглядел куда солиднее и имел значительно больший вес, чем я. Странная, мало приспособленная к жизни в чужом мире попаданка.
Получается, Эльмара лучше было не втягивать в сомнительную авантюру с побегом, по сути, в никуда. Однако, мне очень не хотелось, чтобы он решил, будто я его бросила. Как и не хотела рисковать, доверяя свою тайну, не будучи уверенной в том, что красноволосый не попытается меня остановить.
Но больше всего в бегстве с законным наследником Лорда я боялась лишиться Тая. Что станет с моим мальчиком, если его оторвут от той, кого он считал любимой мамой?
На глаза набежали слезы, но я решительно их смахнула, запретив себе пораженческие мысли. Играть по правилам пытавшегося грубо переломить неугодное ему сопротивление Рэтборна я не собиралась. Даже невзирая на терзающие душу страхи. Подозреваю, что смирение для моей темной агрессивной сущности — явление противоестественное. Каждый раз, едва малодушные мысли заползали в сознание, черный феникс начинал доставлять весьма болезненный дискомфорт, будто царапая изнутри. Словно он не желал даже думать о том, чтобы подчиниться.
Честно говоря, я была рада, что теперь внутри меня жил этот мятежный источник внушающей трепет силы, заставляющий верить в себя и яростно бороться за то, что дорого.
Вот только оказалось, что против человеческой подлости временами может быть бессильна даже вся мощь темной магии.
Поэтому, выбираясь при помощи верного Мефистофиля на другую сторону стены, я уж никак не ожидала попасть в лапы самых настоящих похитителей.
***
— А вот и наша непоседливая пташка, — глумливо прошептал на ухо незнакомый мужской голос, когда, обессилено обмякнув, я кулем свалилась кому-то в руки.