Нет, Анна, разумеется, не всегда была чертовой истеричкой. Например, на другом конце земного шара, куда они регулярно отправлялись отдыхать, она становилась совсем иной. Но Антон знал - стоит им только вернуться обратно, как от спокойной Лемешевой не останется и следа.
- Я думаю, что нам нужно уехать и начать с чистого листа, - проговорила она, и только по едва слышным ноткам в ее голосе Антон понял, что Аня едва сдерживается.
Забавно. Она озвучила то, что он сам совсем недавно предложил Милане. Предложил, повинуясь какому-то странному импульсу, ведь переезда куда бы то ни было в его планах не имелось.
- Это не очень хорошая идея, - помотал он головой. - Как ты помнишь, бизнес у нас с твоим отцом именно в этом городе.
Лемешева поджала губы. Антон считал про себя мгновения, зная, что вот-вот Анна может взорваться. Он даже был к этому в некотором роде готов, но Лемешева его удивила вновь.
- Я думаю, что дело можно открыть и в любом другом месте. Ты встанешь во главе, а не будешь на побегушках у моего отца.
Ее слова задели за живое. Антон вовсе не считал, что он занимает настолько низкую должность. Впрочем, спорить с Лемешевой было себе дороже. К тому же, он и впрямь получал весьма щедрую компенсацию за то, что она вытворяла или говорила.
- Мы подумаем об этом, - уклончиво ответил он. - А сейчас прости, мне действительно нужно работать.
Анна поднялась и направилась ко входу в дом, оставляя Антона сидеть и гадать, что стало причиной такого ее поведения. Перед ним была словно другая Лемешева, и это настораживало.
А когда она обернулась к нему и задала вопрос, Антон замер на месте. Прежде чем уйти, Анна проговорила:
- Кстати… ты же в курсе, что твоя драгоценная бывшая жена спит с моим братом?
29
- Итак… есть две новости: хорошая и не очень, - сообщил мне Алексей, когда мы с ним встретились накануне предварительного слушания.
Мы сидели все там же, в его домашнем кабинете, и я здесь чувствовала себя… спокойно. Каждая вещь, что находилась в помещении, казалось, говорила об основательности своего хозяина - увесистая металлическая статуэтка на столе, изображающая скалящегося льва; тяжелые, темные шторы на окнах - строгие, однотонные; и даже каменный вазон на полу, где грустил одинокий фикус, который, как я подозревала, давно уже не поливали.
- Ему плохо, - вырвалось у меня как-то само по себе.
- Кому? - не понял адвокат, растерянно моргнув.
- Фикусу, - ответила я, кивая на растение.
Алексей проследил за моим взглядом и недовольно поморщился.
- Постоянно про него забываю, - отстраненно заметил он и снова переключился на прежнюю тему:
- Итак, две новости…
- Не сочтите неуместным, но… можно я его полью? - не выдержала я. - Не могу на это смотреть.
Он удивленно выгнул черную бровь:
- А не проще ли не смотреть на него вовсе?
- Тоже не могу. Он почему-то притягивает взгляд…
На лице адвоката появилась странная усмешка - холодная и горькая одновременно.
- Неудивительно, если учесть, кому он принадлежал… - пробормотал Алексей. - Ладно. Там в углу есть лейка. Разрешаю полить его, но на одном условии.
- И каком же? - удивилась, в свою очередь, я.
- Мы перейдем на «ты». Раз уж ты поливаешь мой фикус и все такое прочее.
Я издала невольный смешок. Кажется, общение с Адамом дурно сказалось на моей нравственности - неприличия теперь чудились даже там, где их и в помине не было.
- Идет, - улыбнулась я адвокату и отправилась в ванную комнату, чтобы налить воды в лейку.
- Оттягивание разговора не отменит его, как, впрочем, и необходимость идти завтра в суд, - заметил Алексей, наблюдая за тем, как я хлопочу около несчастного растения. - Ты же это понимаешь, Милана?
Я вздрогнула и с удивлением к нему обернулась:
- Откуда ты…