- Что? - переспросил он непонимающе.
- Что слышал. Ты знаешь, каково жить со мной. Пора тебе узнать, каково будет жить с отцом, если ты намерен с ним остаться. Ты должен знать, что тебя будет ждать, прежде, чем принимать решение.
Вадим, очевидно, был обескуражен. Он кинул взгляд на свою растормошенную сумку и спросил:
- Поможешь мне собраться?
- Нет, - покачала я головой. - Раз ты считаешь себя достаточно взрослым, чтобы обвинять родную мать, то будь и достаточно взрослым, чтобы самостоятельно собирать свои вещи.
С этими словами я вышла, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.
Вадим появился в прихожей, где я его уже ждала, примерно через двадцать минут. Я оглядела его топорщившуюся во все стороны дорожную сумку, по которой было видно, что вещи внутри понапиханы как попало, и едва сдержалась, чтобы не расстегнуть ее и не уложить все аккуратно.
- Ты знаешь, где живет твой отец? - спросила сына и тот кивнул, назвав адрес в центре города.
- Я напишу ему, что мы едем, - сказала, кивая на выход.
Ответ от Антона пришел мгновенно:
«Ты рехнулась?! Он мне тут сейчас вообще не нужен!»
«Скажешь это ему лично сам», - быстро напечатал я в ответ и вызвала такси.
В машину я села вместе с сыном. Мысли о том, что, возможно, поступаю неверно, буквально сжирали изнутри. Но как еще переубедить того, кто занял не мою сторону - я не знала. По всему выходило, что мое слово против слова Антона не стоило для Вадима и ломанного гроша.
Мы провели всю дорогу в тишине. Я боролась, как могла, с бурлящим внутри отчаянием и чувством, что меня предали. Все. Абсолютно все. Муж, сын и даже… Адам. Что я сделала такого, чтобы заслужить все это? Слишком любила? Слишком многое позволяла?
Последняя мысль заставила вздрогнуть. Перед глазами всплыло лицо с темными, пробирающими до глубины души глазами. Почему мысль о том, что Адам мне лгал, ранит так сильно? Между нами ведь почти ничего не было.
Ничего, кроме надежды. Надежды на то, что еще могу быть счастлива и желанна.
По факту же оказалось… что? Что он спал со мной по приказу Лемешева? Или с какой-то иной целью? Может, именно для того, чтобы дать Антону повод опозорить меня перед сыном?
Машина притормозила у высотного здания и мы с Вадимом вышли. Некоторое время стояли, молча, не решаясь нарушить тишину или сделать первый шаг - прочь. Наконец я собралась с силами и заговорила:
- Если тебе здесь не понравится, ты можешь позвонить мне в любой момент и я тебя заберу. Я люблю тебя, Вадим, и именно поэтому даю возможность принять решение самостоятельно. Но я буду надеяться, что ты, будучи умным человеком, поймешь все верно. Я никогда не говорила плохо о твоем отце, не желая тебя против него настраивать, но он, в свою очередь, делает все, чтобы настроить тебя против меня. Подумай об этом.
Вадик кивнул, явно растерянный и мы двинулись ко входу в дом. Дрожащими пальцами я нажала на кнопки домофона и встроенная камера мигнула, снимая нас. А затем из динамика послышался истеричный голос:
- Проваливайте отсюда!!!
Вадим растерянно на меня оглянулся, а я сказала:
- Если хочешь, мы уедем.
Он упрямо покачал головой и в этот момент раздался голос Антона:
- Я сейчас спущусь.
Он появился примерно через пять минут. Взглянул на меня так, словно я была источником всех его бед и безо всяких извинений отчеканил:
- Аня сегодня… не в настроении.
- Очередной припадок? - вздернула я бровь.
- Ты говорил, она будет мне рада… - пробормотал Вадим, явно сбитый с толку этими криками из домофона.
- Так и есть! - тут же отреагировал Антон. - Ну, пошли.
Вадим чуть прошел вперед, а я быстро выкинула руку и вцепилась в рукав Антона.
- Если с головы Вадика хоть волос упадет - тебе конец, Семиверстов.
Он издевательски рассмеялся:
- Что, угрожаешь мне своим любовником? Бессмертной себя почуяла, раз с богатеньким спишь?
Я сжала челюсти, чтобы не поддаться искушению плюнуть в это, теперь ненавистное, лицо.