— Тише, — он так тепло прижал ее к себе и приподнял лицо за подбородок, чтобы смотреть в изумрудные глаза. — Ты уже сделала половину, слышала эти эмоции, — он говорил очень спокойно, пытаясь донести до нее каждое слово, — это зритель. Они тобой восхищаются, завтра ты проснешься еще более известной. Соберись, ты не дебютант, — аккуратно, вытирая подкатившую слезу, продолжил свою речь Ожогин. — Ария сложная, но у тебя есть голос. У нас все получится, верь мне.
После этих слов громко заиграла музыка и Кьяре пора было выходить на сцену.
«Ясные очи, нежная стать…
Только непрочна и бренна красота
Живых.
Облик невинный дал ей Господь,
Но уязвима и тленна эта плоть,
Увы!»
Естественно напуганная актриса вышла на сцену, что даже сыграла ей на руку, хоть она сейчас не видела своего партнера, но чувствовала его колоссальную поддержку. И это ей действительно помогало, страх постепенно уходил.
«Бренной жизни краткий миг
Превратится в бесконечность.
И мир падет у ног твоих,
И любовь продлится вечность
Так простишь же с мирской суетой,
И взамен обретешь бессмертие!
И доверься мне!
Лети же за мной
Над пропастью, над бездной между светом и тьмой
Сквозь время и пространство над грешною землей.»
Граф Ожогина, как всегда был великолепен. Жесты его длинных пальцев, так и заставляли идти без раздумья к нему в объятия, а этот холодный безразличный взгляд, который таял, когда он смотрел на свою партнершу. Сегодня он играет по иному. По иному превосходно.
«Манит искушение — сладкий дурман…
Как сопротивляться ему?»
Спев эти две строчки, они как будто раскрыли, наконец, друг другу свои истинные желания, именно они, а не граф и Сара. Это исполнение было божественно, как они все-таки играли, как смогли передать всю атмосферу слов. Или все-таки не играли?
Самая лучшая награда после спектакля — это буря зрительских оваций. Море аплодисментов и приятных слов, которые доносились из зала. Это подтверждение тому, что ты делаешь свою работу не зря. Коллеги поздравили друг друга с успешным открытием летнего блока и готовились идти на служебку, где их с подарками ожидали многочисленные поклонники. Кьяра, наконец, сняла рыжий парик Сары, который за время выступления от волнения успел порядком взмокнуть. Девушка за считанные минуты переоделась в «гражданскую» одежду, при этом успела быстро смыть свой, по сравнению с Графом, легкий грим. Закончив собираться, она пошла в гримерку к Ожогину, в которой он, между прочим, царствовал один. Вот тебе привилегии. Легким движением руки она постучала в дверь, забыв дождаться ответа, прошла в помещение.
— Извини, — застигнув Ивана практически нагим, она закрыла лицо руками и отвернулась к двери. — Не думала, что ты еще не одет.
— Ну, мой костюм посложнее, чем красное платье, — усмехаясь, ответил он. — Поворачивайся, я не из робких.
— Ты точно одет? — недоверчиво переспросила девушка.
— Голеньких мужчин не видела что ли? — то ли заигрывал Иван, то ли опять просто издевался.