— Поздравляю вас, мистер Крейг! — Ноэ Локид хлопнул в ладоши и подскочил со своего места. — Милая? — он окликнул девушку, но та его проигнорировала, слишком поглощенная другим.
Ноэ саркастично хмыкнул себе под нос и тряхнул светлыми кудрями. Кажется, его напарница планирует ненадолго задержаться. За шесть веков Милли так и не выкинула из головы Влада, которым умудрилась очароваться когда-то в силу своей юношеской неопытности. Конечно, это не любовь: в любовь Локид не верил. Ей просто нужно поставить зеленую галочку напротив графы «трахнуть этого самца» — и она думать о нем забудет.
— Приятного вечера, глупышка! — махнул он рукой, направляясь к выходу. — Не прокуси ему ничего в пылу страсти.
Милли проводила взглядом лукавого комедианта и с облегчением выдохнула, когда за ним закрылась дверь. Шуточки демона за несколько веков сотрудничества вызывали отвращение уже на середине фразы. Особенно невыносимо они звучали тогда, когда ей самой было не до смеха.
Она подняла глаза на мужчину, неподвижно стоявшего рядом. Его рука застыла с вытянутым указательным пальцем, с которого она только что снимала отпечаток. Одурманенный ее гипнозом, он походил на безжизненную марионетку, расширенные зрачки небесно-голубых глаз смотрели в никуда.
Кристиан Крейг. Нет! Влад. Ее Влад.
Но изменения она все же уловила. Лицо было не такое мягкое и расслабленное, как она помнила. Новая жизнь наложила свой отпечаток: этот мужчина выглядел серьезней, линия скул была острее, а на переносице залегли первые следы будущих морщин. Должно быть, будучи художником, он был свободнее и счастливее, нежели сейчас, проводя вечера в душных каменных стенах огромного кабинета.
Она откинула философию и нежно провела рукой по белоснежной рубашке на его груди, очерчивая сквозь ткань рельефы крепкого мужского тела. Он был великолепен, как и тогда: подтянутый, такой желанный. Пальцы закололо живым, настоящим теплом. Милли так тосковала по давно забытым ощущениям, а сейчас они стихийно обрушились на нее, поднимая изнутри сладкие волны вожделения.
Она обхватила рукой его подбородок и направила взгляд на себя. Карий с оттенком спелой вишни столкнулся с голубым колючим льдом. Она бы все отдала, чтобы увидеть в его глазах любовь и обожание, но там была лишь пустота. Пустота, которую она сама породила, подавив его волю, подавив его самого. И пусть такой ценой, но она получит его!
— Поцелуй меня, — слетело с пухлых, только что облизанных губ.
Как тогда. Их единственный поцелуй она воскрешала в памяти все это время. Со вкусом ее неопытности и стыда. Поцелуй, который чуть не стал началом конца. Она ведь могла убить его тогда непреднамеренно.
Но сейчас все было по-другому. Она уже не боялась, не краснела перед ним. Уже не та девочка, благоговейно трепещущая и не способная справиться с чувствами. Сейчас она могла убить осознанно. А могла обратить, сделав своим спутником навсегда.
Милли подалась вперед, встречая его горячие мягкие губы, разрешая его языку проникнуть в свой рот. Это слияние отозвалось дрожью во всем теле, затянуло узел внизу живота. Выпущенные клыки обязывали быть аккуратнее в своих действиях, но Милли жадно впивалась во Влада, боясь отпустить.
— Трогай меня! Прошу! — в срывающемся стоне выдохнула она, на долю секунды оторвавшись от его губ и стаскивая с хрупких плечей алые бретели обтягивающего платья.