Парень улыбнулся:
– Нет, дело не в этом. Дверь Умбры… вполне может быть стабильной. Я имею в виду, портал в Картахену. Если вы приноровитесь, при желании сможете жить на два дома, так даже ездить никуда не придётся, вжух! – и вы в Энканто. Не нужно ни с кем расставаться… Мирабель?
– Madre de Dios! – хлопнула себя по лбу молодая женщина, – Если мы найдём способ ходить туда-сюда, конечно, если это не истощает Умбриту, то… можно и учиться, и работать, и проводить время с семьёй!
– И никаких больше расставаний.
Мирабель вгляделась в посерьёзневшие карие глаза мальчишки:
– Антонио, ты…
– Я не подаю виду, но мне очень не хватало тебя, Мими – признался он, конвульсивно вцепляясь в мешок, – Мне даже кошмары вновь начали сниться, когда вы ушли. Знаю, это не ваша вина, не хочу делать вид, будто смертельно обижен, но…
– Нам тоже очень не хватало тебя. Всех, – порывисто обняла его Мирабель, – иногда я просыпалась ночами, и мне казалось, что я снова в детской, и ты вздрагиваешь во сне. На самом деле это Бруно дёргался, но не суть, он иногда во сне боится свеситься с гамака.
– Как я его понимаю, – усмехнулся паренёк, зарываясь носом в кудри молодой женщины, – Знаешь… Я всё никак не покажу дяде Бруно дневник. Дневник детектива. Я продолжал играть в сыщика и делал записи. Глупо, да?
– Да ты что?! – обладательница тёмного дара взяла его лицо в ладони, – Мы просто обязаны узнать о твоих приключениях, детектив Антонио! А уж как девочки удивятся!.. Ты чего стушевался?
– Люблю вас. Обоих. Троих. И остальных. И ваших друзей тоже, – Антонио стёр запястьем набежавшие слёзы, – Давайте… Больше не будем так расставаться, неважно, что там с обстоятельствами и с дверью. Ладно?
На этот раз слёзы не смогла сдержать уже Мирабель.
– Договорились, – кивнула она, снова крепко обнимая кузена.
========== Глава 50 ==========
Дверь комнаты Алмы Мадригаль всегда была открыта для посетителей. Сначала к ней время от времени забегали дети, потом – внуки, а однажды даже вломилась испугавшаяся невесть чего капибара Антонио. Абуэла лишь подождала, пока животное успокоится, а затем чинно выпроводила его прочь. Могло показаться невероятным, но Алма, несмотря на строгость, никогда не ставила условий относительно некоего расшаркивания перед её собственностью. Да и зачем?
После смерти Педро ушла пора, во время которой Алму можно было застать за чем-то, по её понятиям, значившимся как предосудительное. Какой там: глава семейства разучилась даже плакать, просто запретила себе показывать слабину. Вздохнула, стоя у окна – и хватит. А для семьи надо быть опорой, в любое время. Даже ситуация Бруно и Мирабель не изменила положения вещей, хотя гости стали заходить реже, не считая Джульетты, с которой они говорили как матери, потерявшие своих детей каким-то поистине невероятным способом.
Сколько важных разговоров знала узкая кровать Алмы: считай, все Мадригали когда-то сидели на ней возле матери или бабушки, изливая свою душу. Тревоги, хлопоты, влюблённости, страхи и сомнения…
И всё же очередной гость смог изрядно удивить хранительницу свечей. Точнее, гостья.
– Я только перекантоваться! – Ирен заскочила без стука, прижимаясь ухом к двери. Алма, занятая перебиранием вещей в старых сундуках (разнывшиеся суставы изрядно застопорили её работу во благо общины, и пришлось нехотя остаться дома), на миг оторопела:
– Прошу прощения?
– Камило не придет в голову искать меня здесь, – убедившись, что по ту сторону тихо, пояснила француженка.
– Мой внук ведёт себя неподобающе? – несколько удивилась абуэла. А даже если так, в чём, собственно, проблема? Лучшая подруга Мирабель не выглядела как человек строгих правил. Даже сейчас на ней красовались короткие шорты и чёрные чулки, не говоря уже о хлопковой маечке, нисколько не скрывавшей измаранную татуировками руку. То ли с пиратского корабля, то ли с панели. Тьфу, пропасть!
При взгляде на Ирен Алме переставало хотеться узнавать внешний мир, хотя это желание и раньше было не сказать чтобы очень сильным.
– Он вбил себе в голову, что ухаживать за мной это хорошая идея, – француженка отлипла от дверного косяка, оборачиваясь к собеседнице, – Я даже объяснила, почему нет – и тут он готовит сэндвич. Мой любимый.
– Так радовалась бы, – абуэла вернулась к сундуку, нащупывая края сложенной простыни. Уголки выцвели, надо постирать.
– Я бы порадовалась, но вы, колумбийцы, страшные поклонники традиций, и если я буду его поощрять, этот балбес, не ровен час, сдуру предложит жениться, – Ирен сделала пару шагов туда-сюда, побоявшись подойти к свечам. Протянула палец потрогать одну, но передумала. Сама непосредственность.
– Ну за это не волнуйся, – Алма непринуждённо принялась за сортировку припрятанных хлопковых богатств, – Я не разрешу – и всё.
– А чем аргументируете? – внезапно заинтересовалась француженка.
– Я глава семьи без малого шестьдесят лет. Так что, если чей-то избранник мне не нравится, я могу просто сказать, что не нравится, и на этом всё, – приопустила веки абуэла.