Мы попили с Полиной чай с вареньем, а затем она постелила мне в комнате брата, на тахте. Зачем-то всучила лишнее одеяло.
– Держи, держи, а то под утро околеешь, у нас холодно.
Я спорить не стала. Мёрзнуть не люблю. Пока она хлопотала, я стояла и рассматривала обитель Дровосека. Хотя при ней особо разглядывать его комнату мне было неудобно. Я лишь успела увидеть стол, шкаф, полки с книгами, как свет вдруг моргнул и погас.
– Ну, начинается, – досадливо вздохнула Полина. – Дом, видишь, старый, проводка хлипкая. А сейчас ещё в морозы все повключали обогреватели, топят ведь плохо. Вот и вырубается постоянно это электричество. Но обычно это ненадолго, час-другой и включат.
– Да ладно, – отмахнулась я, – всё равно ведь спать ложимся.
6
Когда Полина вышла, я разделась и сразу поняла – в комнате и впрямь зябко. Быстренько нырнула под одеяло и сверху укрылась вторым.
Вскоре стало тепло, я сомлела и заснула.
А затем проснулась… Точнее, меня разбудили осторожные шаги, скрип пола, какая-то возня. Двигались тихо, будто старались не шуметь, но сплю я очень чутко, вот и проснулась. Этот кто-то щёлкнул выключателем и шёпотом выругнулся, наверное, потому что свет не загорелся.
В первый момент я не сообразила, где нахожусь, что происходит. Испугалась даже. Вокруг – темнота, а главное – кто-то здесь есть, ходит, дышит… Потом всё поняла и испугалась ещё больше.
Это же Паша собственной персоной! Видать, вернулся раньше времени со своей гулянки, тихо прокрался в свою комнату, чтобы не разбудить сестру, и сейчас… о, Боже!
Как, чёрт возьми, объяснить ему своё присутствие в его комнате, да ещё и в его постели?? Какой жуткий конфуз!
Я вытянулась в струнку и замерла. Даже дышать перестала.
А он тем временем, судя по звукам, стянул с себя одежду, потом звякнул пряжкой ремня, снял брюки, затем распахнул одеяло и лёг рядом. Я безмолвно запаниковала. Господи, что делать? Что делать?!
Снаружи я окаменела, а внутри меня буквально колотило от ужаса, от шока, от стыда. Мысли лихорадочно скакали, но в голову лезла только всякая чушь.
Ни разу в жизни за свои двадцать лет я не находилась в такой преступной близости с мужчиной. Я – полуголая, он – полуголый, и мы – в одной постели! Даже подумать об этом дико! А главное, мы даже не знакомы.
Ну вот, зато теперь точно познакомимся, хихикнул внутренний голос. Боже, у меня ещё хватает духу шутить?
От него слегка пахло алкоголем, морозом, терпкой туалетной водой и мужчиной. От этого запаха становилось ещё стыднее.
Видел бы сейчас меня папа. Его бы точно удар свалил. Или Инка.
О, она бы глазам не поверила… то никак и ничего, а тут вдруг сразу в дамках! Точнее, в его постели. Боже, я кошмарная! Но… я представила реакцию Инки, и мне стало нестерпимо смешно, аж затрясло внутри ещё пуще. Я еле держалась, чтобы смех не вырвался наружу.
Конечно, это нервное. Смешного в этой ситуации решительно ничего не было.
А Паша зевнул, потянулся, почесал плечо, едва не задев меня локтем. Потом лёг на бок, повернувшись ко мне спиной. Я выдохнула – нет, положение по-прежнему катастрофичное, но так всё же чуть легче. У меня даже надежда забрезжила: пусть он сейчас уснёт покрепче, и я тихонечко выберусь и сбегу отсюда.
И вдруг он чихнул. Так неожиданно, что я вздрогнула, ну и… случайно, на автомате, чисто по привычке сказала:
– Будь здоров.
7
Паша в ответ громко вскрикнул. Резко шарахнулся от меня, буквально подпрыгнул и кубарем слетел с тахты. Заметался там по полу в темноте, обо что-то треснулся, что-то уронил, но продолжил свою энергичную возню. Я же вжалась в стену, натянув одеяло по самый подбородок и с ужасом ждала, что будет дальше.
А дальше он, видимо, нащупал свой телефон, потому что спустя несколько секунд меня ослепил прицельный луч фонарика. Недолго думая, я спряталась под одеяло с головой.
Но тут он уже немного осмелел. Снова уселся на тахту и сдёрнул с моего лица одеяло.
– Ты кто? – произнёс он таким голосом, будто призрака увидел.
– Я – Ира, – пролепетала я.