Кора, кажется, слышит меня, и при следующем мокром погружении в свои глубины она немного застывает, а затем вскрикивает. И конечно же, её горячие складки сжимают мой палец, почти ломая его, когда она бьётся в конвульсиях от экстаза.
— Ох! — она стонет с придыханием. — О, боже, Мэтт!
Я сижу неподвижно, пока её горячая киска снова и снова сжимает мой палец. Моё сердце стучит как барабан в груди. Неужели она только что выкрикнула моё имя в момент своего экстаза? Этой красивой девушке снился эротический сон со мной, её свёкром?
Когда она снова погружается в блаженный сон, я медленно убираю свой блестящий палец из её складок. Она снова стонет, ворочается, а потом вздыхает и успокаивается. Я смотрю на Кору, моё сердце колотится. Твою мать. Это действительно только что произошло? Но, глядя на её сочные формы, я знаю, что мне нужно больше, чем немного озорства со спящей Корой. Я буду нуждаться в ней, горячей, сладострастной и бодрствующей, готовой принять мою мужественность всем этим сочным телом.
* * *
Медленно я выхожу из комнаты, отчаянно пытаясь оставить хоть какое-то расстояние между искушением и собой.
Схватив всё ещё горящую лампу, я медленно спускаюсь по лестнице и возвращаюсь в гостиную, чтобы как можно лучше осмотреть повреждения. Снаружи буря продолжает бушевать.
Чёрт, я действительно только что сделал это? Я трогал свою невестку, когда она спала?
Мрачно, я смотрю прямо перед собой, пока обдумываю это.
Блядь. Да, сделал. И она была чертовски сексуальной всё это время.
В этот самый момент у меня почти возникает искушение подняться наверх и проложить себе путь в её влажные глубины своей твёрдостью, к чёрту последствия, но я беру себя в руки.
Оставь Кору в покое. Дай ей немного покоя. Ты уже сделал достаточно.
Словно в ответ сверкает молния, освещая кушетку, и раскат грома сотрясает комнату.
Думаю, сегодня я останусь на диване.
Я иду на кухню искать спички и свечи. Найдя и то, и другое, я отношу предметы в гостиную и ставлю их на кофейный столик. Осторожно, чтобы не разжечь ещё один пожар, я зажигаю свечи, чтобы немного лучше видеть комнату.
В тусклом свете свечей и фонаря я вижу ущерб, нанесённый комнате совсем недавно. Не знаю, как долго бушевал пожар до моего приезда, но ущерб серьёзный.
Унылое зрелище — диван промок насквозь и весь опалённый. Один стул полностью уничтожен, его когда-то синий фланелевый узор превратился в беспорядок из почерневшего хлопка. Ковёр имеет лишь небольшое повреждение от воды и всего несколько небольших пятен, куда попали искры. Однако сам камин — это катастрофа: куча брёвен, пепла и обрывков обгоревшей ткани.
Я, держа лампу, подхожу ближе к камину, пытаясь увидеть, как обгорели стены.
— Святой ад.
Честно говоря, я думал, что ущерб будет серьёзным, но я не ожидал, что настолько.
Помимо нескольких обгоревших предметов мебели, вся стена у камина сильно пострадала от воды.
«Чёрт, — думаю я про себя, — утром я обязательно посмотрю, нет ли структурных повреждений, как только я смогу лучше всё рассмотреть». Потому что на данный момент, с мягким светом лампы в качестве моего единственного источника света, я могу только надеяться, что ущерб от воды ограничен этими двумя стенами.
Глядя на разрушения, я чувствую, как ко мне возвращается ярость. Я первый раз сильно хлопаю рукой по дивану, и она тут же становится мокрой от движения.
Как Кора могла так сглупить?