Широко раскрытыми глазами Кора смотрит в кухонное окно. Будто точно рассчитанный, раскат грома громко эхом сотрясает небольшую комнату.
— О, это нормально, полагаю, — Кора снова смотрит на свои блинчики, возится вилкой с сиропом. — У меня здесь много еды.
— Я имею в виду, что могу рискнуть своей жизнью, если причиняю тебе неудобства, — я приподнимаю одну бровь, ожидая её реакции.
— Нет, я не хочу, чтобы ты это делал, особенно после всего, что случилось, — произносит Кора, кусая губу.
Я слегка улыбаюсь.
— Шучу, я действительно не могу сесть за руль в такую погоду. Это небезопасно.
Снаружи густыми струями льёт дождь, и, хотя уже позднее утро, небо подёрнулось серой бледностью. Ветер воет между деревьев, и я почти уверен, что дороги будут либо размыты, либо завалены мусором.
— Ладно, хорошо. Я не хочу, чтобы ты подвергался какой-либо опасности, — Кора улыбается мне.
Я улыбаюсь ей в ответ, тронутый заботой.
— Значит, мы вместе заперты в этой хижине, — говорю я ей, и в моём голосе проскальзывает нотка дерзости.
— Я…, наверное, да, — Кора запинается, и сладкий румянец снова заливает её щёки.
Мы возвращаемся к поеданию блинов в дружелюбной тишине, и я думаю о том, что застрять с Корой в такой тесноте одновременно волнующе и рискованно. Даже сейчас, сидя в нескольких дюймах друг от друга, я ловлю себя на искушении прикоснуться к ней — её губам, её щеке и ложбинке между её грудями.
— Итак, — Кора шумно прочищает горло, нарушая тишину. — Как именно ты оказался в моей постели прошлой ночью?
Я ухмыляюсь в ответ на её вопрос, который явно смущает её.
— Ты можешь винить себя за это, — легкомысленно говорю я ей.
— Как это? — она поднимает взгляд от завтрака, встревоженная.
— Что ж, — я осторожно подбираю слова, не желая расстраивать Кору из-за пожара. — После того, как я помог тебе лечь в постель, я вернулся вниз, чтобы осмотреть повреждения, и найти место для сна. — Для удобства разговора я опускаю момент со спящей красивой девушкой. Затем я делаю жест в сторону гостиной. — К сожалению, диван испорчен. Полностью промокший, а я не хотел спать на мокром диване.
— Ух, пожалуйста, не напоминай мне. Но ведь есть ещё две спальни. — Кора поднимает брови, и я понимаю, что это проверка.
— Да, безусловно, есть, — возражаю я, наклоняясь к ней. — И, как и диван, все они, кажется, тоже повреждены водой.
Лицо Коры вытягивается, и на её милых чертах появляется неподдельная паника.
— Нет. О, нет. Я должна сказать своим родителям. Они так расстроятся. Я говорила им прошлым летом, что крыша выглядит сомнительно.
Инстинктивно я кладу свою руку поверх её, пытаясь подавить её тревогу.
— Эй, смотри. Как родитель, я могу сказать тебе, что, хотя они не будут рады пожару, они будут гораздо больше озабочены тем, что ты в безопасности. — Кора кивает, испытывая облегчение от моих слов. — Кроме того, — я небрежно откидываюсь на спинку стула, — это дало мне повод залезть к тебе в постель.
Кора краснеет, и мне хочется посмеяться над её невинностью, но я воздерживаюсь.
— Это действительно было единственное пригодное место для сна. Но на самом деле в последний момент я чуть было не выбрал залитый водой диван.
— Это почему? — Кора явно пытается вести себя хладнокровно, но я могу сказать, что она не уверена в том, что сделала не так прошлой ночью.
Я смеюсь от души, пытаясь разрядить её напряжённое настроение.
— Ну, я заглянул в твою комнату, ты спала так тихо, а потом, как раз, когда я думал о том, какой спокойный ночной сон мы оба разделим, ты издала такой сильный храп, который звучал как товарный поезд в старом западном фильме!
— Я что? Я не храплю! — Кора возмущённо фыркает.