— О. — Я подошла к крошечной прачечной, где он наклонился к холодильнику и представил мне, вау, просто лучшую задницу. Я имею в виду, его зад выглядел так, как будто он вечно делал приседания и выпады; возможно, это был его единственный способ передвижения. Может быть, Колин делал выпады всегда. Он оглянулся через плечо. — Видишь что-нибудь, что тебе нравится?
Боже. Я прочистила горло, показал пальцем и выдавила:
— Это ванильный блонд у Mich Ultra?
— Ага. — Он выпрямился, отдал мне «блондинку», а себе отхватил Бульвар. Я вышла из прачечной, а он последовал за мной, и направилась к кухне, где, как я знала, находилась открывашка для бутылок.
— Спасибо за пиво.
— Конечно. — Он подошел к другой стороне стойки для завтрака, открыл ящик и вытащил открывашку. Колин протянул ее мне и сказал. — Кстати, я должен извиниться перед тобой.
Это привлекло мое внимание. Я схватила открывашку и спросила:
— За что?
Его глаза были серьезными, когда он сказал:
— За то, что я сказал о пожаре сегодня утром. Я был мудаком, это действительно не мое дело.
Я открыла крышку и поднесла бутылку ко рту.
— А также..?
Вспышка раздражения промелькнула на его лице, прежде чем он сказал:
— Что значит «а также»? Ты не принимаешь мои извинения?
— Я просто не понимаю. — Я заметила, что у него были милые руки , прекрати, Лив, когда он открывал свое пиво. Я смотрела, как его горло двигается, когда он глотает, и сказала. — Ты действительно извиняешься передо мной?
— Разве я не это только что сказал?
— Ну, да, но ты всегда был для меня придурком и никогда не извинялся. — Я, наконец, сделала глоток пива, глядя на его слегка смущенное выражение лица над бутылкой.
Он звучал возмущенно, когда сказал:
— Я извинялся.
— Неа.
— Ну, если нет, то это потому, что это всегда было весело. — Его глаза скользнули по моему лицу, как будто он пытался примирить всю нашу совместную жизнь. — Мы всегда ругались друг с другом. Это наша фишка, да?
Он действительно так думал? Что его отношение к жизни как придурка было просто нашей дружеской игрой? Меня почему-то раздражало то, что он даже не знал, что я его не люблю; Я имею в виду, разве он не должен знать?
Я решила отпустить это, потому что мы были соседями по комнате в течение следующего месяца. Если бы я играла хорошо, все бы шло более гладко. А для меня, хорошо означало избегание. Держаться подальше от Колина было единственным способом обеспечить мирный месяц без арендной платы.
— Конечно. — Я встала с табурета и пододвинул его. — Еще раз спасибо за пиво. У меня миллион дел на завтра, так что, наверное, мне пора укладываться, хотя я совсем не хочу спать. Это странно, что, когда ты уничтожаешь свою жизнь, у тебя появляется жуткая бессонница.
Он ухмыльнулся, и его глаза действительно улыбались.
— Бьюсь об заклад.
Я пожала плечами.
— Я уверена, что скоро начну спать как младенец, как только запах сажи наконец покинет мое тело.
Он на самом деле немного рассмеялся.
— Можно только надеяться.
Я уже собиралась уйти, когда он сказал:
— Эй, могу я быстро воспользоваться принтером, прежде чем ты ляжешь спать? Мне просто нужно распечатать трехстраничный документ…
— Нет! — Я обернулась и проклинала себя за то, что звучала так панически. — Я имею в виду, ты можешь использовать его завтра? Я очень, очень устала.
Его брови нахмурились.
— Ты только что сказала, что у тебя бессонница.
Я закусила нижнюю губу и сказала:
— У меня просто много вещей в кабинете, повсюду, и я…
— Что случилось? — Он говорил как детектив, который знал, что я виновна, когда он скрестил руки и сузил глаза. Я потянулась и покрепче затянула свой хвост.
— Ничего не произошло. Эм, я просто не хочу…
— Выкладывай, Маршалл.
Я вздохнула.
— Ладно. Ваш принтер сломался, когда я использовала его сегодня утром. Я не делала ничего плохого, он просто сломался. Я уверена, что смогу это исправить.
— Можно посмотреть?
Я так не хотела, чтобы он увидел гору старой одежды, но это была его квартира.
— Конечно. — Я последовала за ним в кабинет, и как только мы вошли, я увидела, что он смотрит на мешок для мусора и огромную кучу одежды. Это было смущающе, но, по крайней мере, барахло прикрывало пятно на ковре. Я сказала. — Я знаю, о чем ты думаешь.