Девушка была одета в тёмно-малиновое платье с короткими рукавами, которое плотно облегало её тело, подчёркивая тонкую осиную талию и выдающиеся женские формы. На талии имелся широкий светло-фиолетовый пояс, обвязанный вокруг тела несколько раз. Платье девушки было достаточно коротким, с небольшим вырезом на бедре, и из-за такого пикантного положения, в котором её несли, низ платья приподнимался и открывал пятую точку. Протектор, что был повязан на бедре, то и дело выглядывал в вырезе платья. Хидан смотрел на тело своей сестры, которое так изменилось с тех пор, когда он видел её в последний раз, и поражался, насколько оно стало женственным и притягательным. Но, каждый раз напоминая себе, что это его сестра, Хидан матерился и отводил взгляд от пятой точки, что так маячила у него перед глазами.
Они шли уже несколько часов без отдыха, и всё это время Какузу приходилось тащить на себе куноичи, которая всё никак не приходила в сознание. За всё это время было пройдено лишь полпути, и сей факт раздражал мрачного наёмника. Неожиданно мужчина остановился и скинул на землю свою ношу, обернувшись к своему напарнику, который с потрясением смотрел, как тело его дорогой сестры падает на твёрдую землю. Куноичи с грохотом встретилась с твёрдой поверхностью, мигом испачкав свою одежду, но всё равно не пришла в себя. Её волосы разлетелись вокруг тела подобно серебряному покрывалу, а руки раскинулись в разные стороны.
— Эй, твою мать, поосторожней с ней, — начал возмущаться Хидан, хмуро смотря на своего напарника.
— Мне надоели ты и твоя сестра, — мрачно произнёс Какузу, отходя к дереву, у основания которого и сел. — Я больше не буду её нести. Хочешь, сам тащи.
Хидан оскалился, смотря на бессмертного, но лезть в перепалку не стал. Он выругался и направился к брошенной на землю сестре, чтобы поднять её и оттащить к дереву, дабы та не валялась по центру дороги. Подойдя к ней, он схватил её за руки и потащил по траве, не заботясь о том, причиняло ли ей это какую-либо боль, ведь она всё равно была без сознания.
Джашинист усадил девушку и прислонил спиной к массивному стволу дерева, сев перед ней на корточках. Он внимательно начал разглядывать столь знакомое лицо, которое когда-то было ему родным. Его сестра повзрослела, похорошела, но, смотря на неё в этот момент, он всё ещё видел в ней немного от того ребёнка, которым она была раньше. В его голове неосознанно начали пролетать картины из прошлого, где его дорогая младшая сестрёнка каждый раз прибегала к нему и прижималась своим хрупким телом, пытаясь найти в нём защиту. Она всегда зависела от него. А затем он ушёл, оставив её одну.
Чёрные длинные ресницы слегка дрогнули, а затем веки девушки начали подниматься, открывая малиновые глаза. Её взгляд сначала проходил сквозь мужчину, ещё не до конца придя в чувства, но постепенно он становился более осмысленным. Девушка стала приходить в себя, обретая контроль над своим телом, и первое, что она увидела, — это ухмыляющееся лицо своего старшего брата.
— О, пришла в себя, сес… — начал было говорить мужчина, как его прервал удар, которого он никак не ожидал.
Выкинутая вперёд коленка попала точно в цель, заставив мужчину сжать ноги и схватиться за своё пострадавшее хозяйство. Хидан скорчился на земле, сморщив лицо, и еле приоткрыл свои глаза, пытаясь перетерпеть нахлынувшую боль. Его взгляд наткнулся на бледное лицо девушки, которая зло смотрела прямо на ненавистного брата, готовая в любую секунду накинуться на него, как шакал на свою жертву.
— Да что, блять, с тобой творится?! — зло закричал Хидан, сидя на коленях.
— Это с тобой что? — прошипела девушка, откидывая со лба выбившиеся серебряные пряди. — Ублюдок.
Не успел Хидан прийти в себя, как после этих слов на него накинулась сестра, повалив на землю и начав душить. Это действие не могло убить его, и он, и она понимали это. Сам факт того, что на него снова напали, начал раздражать Джашиниста, и он, скинув с себя лёгкую ношу, сам устроился сверху на девушке, прижав своими коленями её руки к земле. Малиновые глаза зло смотрели на него, пытаясь прожечь в нём дыру, и этот взгляд лишь позабавил Хидана. Чувствуя своё превосходство, он положил свои руки девушке на плечи, сильнее вдавливая ту в землю, и склонился над ней, остановив своё лицо лишь в паре сантиметров от лица сопротивляющейся сестры.
— Тебе меня не одолеть, — усмехнулся он.