— Но я тогда была совсем ребёнком, — попыталась возразить Хината, с недоумением смотря на листья бумаг у себя в руках.
— Но вы всё помните. Ваше подсознание запечатало внутри вас каждое сказанное слово. Пишите, будто это происходит в настоящем времени.
Хината нахмурилась, а затем взглянула на белый лист бумаги в своей руке. Она сложила листья пачкой, а затем переместила на твёрдую папку, взяв в руку ручку. Тысяча мыслей промелькнули в её голове, но Хината не знала, с чего начать писать. Смутные сомнения начали одолевать её, но, посмотрев на своего доктора, она увидела уверенный кивок, который как бы направлял её к действиям. Вздохнув, девушка сняла с ручки колпачок и стала описывать то, как это было.
«Отрицание.
Я совсем маленькая и не понимаю, где нахожусь. Кругом бегают врачи, которые сменяются постоянно, и никто не может сказать, что со мной. Мне постоянно дают различные лекарства, множество обезболивающих, которые опьяняют моё сознание, заставляя не плакать и находиться в постоянном забытье. Операции, операции, операции — им нет конца, и после каждой новой, следует другая. Я устала от всего этого, но меня пичкают надеждой, что я встану на ноги. И вот, когда мне обещали это после последней операции, которая должна была решить всё, — ничего не произошло. Я не встала на ноги, у меня не появилась чувствительность, а затем сказали, что я навсегда останусь в инвалидном кресле. Этого просто не может быть. Я не верю в то, что никогда не смогу вновь гулять. Я только смирилась со смертью матери и эта новость повергла меня в шок. Я не верю до конца в то, что происходит и что говорят эти люди, а раз за разом срываю с себя катетеры, опрокидываю капельницы и пытаюсь встать. С моих глаз текут слёзы, когда я падаю на холодный пол, не в силах встать на ноги, но я ожидаю, что эта пустота пройдёт. Она пройдёт через секунду, минуту, но я встану на ноги и смогу пойти. Всё это не могло произойти со мной. Это просто плохая шутка; неудачная шутка, которая слишком затянулась. Как и та шутка, что мама больше никогда не вернётся. Я могу ходить. Это всё не правда.»
На последнем слове её рука дрогнула, и Хината выдохнула, опустив ручку. Все эмоции, что были скрыты в ней, начали рваться наружу, но девушка пыталась справиться со слезами, что хотели накатиться на глаза. Хината стала сильнее и она не хотела выпускать своих внутренних демонов, что давно жили с ней, и с которыми она научилась мириться. Казалось, эти воспоминания возвращали её в тот самый день, который она хотела забыть. Это было давно и это было под семью замками, которые она плотно закрыла.
— Тяжело? — спросил доктор, смотря на лицо Хинаты, которое стало значительно хмурее по сравнению с началом их разговора.
На девушке не было лица, и психолог видел стремительные перемены. Он видел ту боль, что отразилась в глазах Хьюга, когда та начала писать на белой бумаге, создавая своё признание. Мужчина видел, как перекосилось в определённый момент её лицо, а затем видел капли слёз, что появились в уголках её глаз.
— Не просто, — тихо выдохнула девушка, поднимая взгляд.
— Это была первая стадия. Зачастую мы сначала не верим в то, что с нами произошло, думая о том, что это просто чья-то неудачная шутка. Мы отрицаем то, что это могло произойти именно с нами, ведь кругом миллионы людей, и почему это выпало именно на нас? Эти вопросы постоянно крутятся в голове и от них никак не сбежать.
Казалось, Хината впервые за весь их сеанс наконец-то его слушала. Она впитывала его слова, как губка, принимая всю сказанную правду. Видя в каждом его слове отклик её мыслей, девушка поражалась всему происходящему. Опустив голову вниз, она пробежалась взглядом по написанному тексту, сжимая край бумаги в кулак.
— Теперь вторая стадия. Гнев. Опишите то, что чувствовали на этой стадии.