— Нет! — Я чувствую, что Эверли тоже пытается встряхнуть его. — Лиам, очнись!
— О, черт. — Провожу пальцами по волосам, пытаясь понять, что, черт возьми, произошло. Только что мы все смеялись и подкалывали друг друга, а в следующее мгновение вот это. Ария куда-то пропала, а Лиам не двигается.
— Лиам, очнись, пожалуйста, — умоляет Эверли.
Задерживаю дыхание и подношу пальцы к его горлу, нащупываю пульс. Он слабый, но есть.
— Он жив.
Эверли задыхается от паники, в ужасе смотрит на меня и опускает взгляд на грудь Лиама. Мой взгляд следует за ее, а затем и у меня перехватывает дыхание, когда вижу, что кусок металла вонзился ему в грудь.
— О, черт.
Девушка пристально смотрит на меня.
— Перестань так говорить.
— Прости, что, черт возьми, я должен сказать? Это нехорошо?
— Да, блин.
Эверли лезет в сумку, хватает рубашку и перебирается вперед, прижимая свернутую ткань к ране. Но мы оба знаем, что это бесполезно.
— Так много крови. — Ее голос звучит ошеломленно и отчаянно, пока она пытается остановить кровь, вытекающую из его раны.
— Лиам, ты меня слышишь? — спрашиваю я, но ответа нет. — Мы поможем тебе. Только держись.
Достаю свой телефон из кармана, и хотя я знал, что так и будет, меня убивает, когда вижу, что сигнала нет. Нет ни единой палочки.
Даже для вызова экстренных служб.
— Черт возьми.
— Ничего? — спрашивает Эверли.
Качаю головой и смотрю в окно на темное небо, с которого все еще сыплется снег.
— Нет.
Девушка достает свой телефон и чертыхается, прежде чем бросить его на пол.
— Ничего. Я знала, что это плохая идея.
— Не время, — рычу я.
— Нет? — Ее пылающий взгляд встречается с моим. — Мы все замерзнем насмерть на обочине пустынной дороги только потому, что ты хотел в течение месяца где-нибудь трахать мою младшую сестру.
— Я мог бы трахнуть твою сестру в любом чертовом месте, где захочу. Мне не нужно было для этого привозить ее сюда. Это была ее... — Я останавливаюсь и отчаянно оглядываюсь. — Где она? — спрашиваю я.
Глаза Эверли расширяются, когда она смотрит сквозь теперь уже несуществующее лобовое стекло.
— О боже, она не была пристегнута.
Мое сердце замирает.
«Нет, она не могла. Но лобовое стекло исчезло».
Лиам стонет, шевелясь, а затем открывает глаза, кряхтя от боли, когда смотрит вниз на металл, торчащий из его груди.
— Что, черт возьми, случилось?
Эверли целует его в губы и всхлипывает:
— Ты очнулся. Просто оставайся с нами.
Лиам снова стонет.
— Черт, — выдыхает он, глядя вниз и прикасаясь к торчащему из его груди металлу. — Это нехорошо.
— Все в порядке, — говорит Эверли, и я почти уверен, что она скорее пытается убедить себя. — Ты сильный, самый сильный мужчина, которого я знаю.
Он усмехается, качая головой.
— Это не так.
— Так и есть. С тобой все будет в порядке. — Эверли поворачивается ко мне, когда я смотрю на кровь, хлещущую из его тела. — Купер.
Я смотрю, как кровь пропитывает рубашку друга, а затем смотрю на Лиама, который выглядит обезумевшим. Мы оба знаем — он не выберется из этой машины. Я застываю, глядя, как мой лучший друг истекает кровью. Мы оба студенты-медики, но я, блядь, не могу ни двигаться, ни мыслить здраво.
— Купер!
Мой взгляд устремляется на Эверли.
— Что?
— Иди поищи Арию. Пожалуйста. Я останусь с ним. — Девушка выглядит отчаявшейся, как будто ей нужно сказать себе, что все в порядке. Что с нами все будет хорошо.
Оцепенев, пытаюсь открыть дверь, но она не поддается.
— Черт.
— Попробуй другую. — Она кивает на другую сторону машины.
Киваю и скольжу на другую сторону, моя раненая рука пульсирует и бесполезна, и мне приходится поддерживать ее. Толкаю дверь и, спотыкаясь, вылезаю на снег, который доходит мне до колен.
«Это плохо».
Уже темно. Нахожу свой телефон и использую свет фонарика, пока осматриваюсь, зная, что не найду ничего хорошего.
Здесь, в снежной бездне, царит жуткое ощущение.
Ненавижу, когда прав мой инстинкт, потому что сначала вижу кровь на снегу, а потом вижу ее. От открывшегося передо мной зрелища сжимается желудок, и я тут же наклоняюсь, когда меня тошнит в белый снег.
«Нет, пожалуйста, пусть это не будет реально».
Ария мертва.
Милая девушка, которую я едва успел узнать, мертва. Это очевидно.