Его рука лежит на моем затылке, и Купер наклоняет мою голову ровно настолько, чтобы я посмотрела на него.
— И она не ошиблась, Эв. Ты сильная. Она была оптимисткой, но ты настоящая.
Я усмехаюсь.
— Настоящая, то есть типа я ненавижу мир?
— Настоящая. Во всех отношениях.
Купер придвигается ближе ко мне и губами касается моих, заставляя мое сердце биться быстрее. Я делаю глубокий вдох, желая, чтобы он снова поцеловал меня.
— Нам нужно немного поспать.
— Нужно. — Я киваю, разочарованная, пока он не прижимается своими губами к моим и не целует меня так чертовски крепко, потому что знает, что мне этого хочется. Мы кусаемся и тянем, оставляя синяки на губах друг друга.
Купер тоже этого хочет.
Мы оба жаждем боли.
Глава двадцатая
КУПЕР
Дни и ночи наполнены почти безостановочным сексом. Кажется, мы не можем оторваться друг от друга. И правда в том, что не думаю, что кто-то из нас хочет этого.
Вода все еще теплая, мы оба чистые, а Эверли лежит обнаженная между моих бедер, ее голова покоится на моем здоровом плече. Мое другое плечо чувствует себя лучше, но я все равно надеваю повязку.
— Одна неделя. Мы здесь уже неделю.
Ее рука лежит на моем бедре, и Эв нежно поглаживает меня под водой.
— Знаю. Это кажется вечностью и всего лишь парой часов одновременно.
Мы впали в некую рутину. Снег начал таять, и в последнее время мы нагревали его для наших ванн, пользуясь тем, что он еще не сошел. У нас все еще остается много консервов. Воды в доме давно нет. Мы приносим ведро воды, чтобы смыть воду в туалете, и еще одно, чтобы мыть руки в течение дня.
Но в основном мы трахаемся.
Это неправильно. Мы оба это знаем, но это приятно и помогает скоротать время.
В глубине души я напоминаю себе, что для нее я всего лишь утешение. Член на замену. Даже если это неправда. Мне просто нужно держать это там, в глубине моего сознания.
Боль в плече не так мучительна, как мое предательство по отношению к Лиаму. Он был моим лучшим другом, моим братом, а я накинулся на его девушку, в то время как его тело разлагается, погребенное под несколькими футами снега.
— Так что насчет этой татуировки? — Я провожу рукой под ее грудью над сексуальной татуировкой в виде розы со словами «Пусть будет так», написанными курсивом.
Эверли на мгновение напрягается, и я знаю, почему. И все же спрашиваю. Потому что мне нужна эта боль.
— У нее тоже была такая.
— Я знаю.
Эверли наклоняет голову и смотрит на меня, ее губы изгибаются в полуулыбке.
— Пожалуйста, не напоминай мне, что ты видел грудь моей сестры.
Мы гребаные извращенцы.
Но это лучше, чем просто игнорировать очевидное, верно? Чем жить в отрицании?
— Я много раз видел ее в купальнике.
Эверли пожимает плечами, принимая этот ответ, и снова смотрит на переднюю часть ванны.
— О.
— И я видел ее сиськи, — добавляю я, покусывая ее ухо.
— Ты придурок. — Она щиплет меня за бедро, но несильно.
Я смеюсь, но потом Эверли поворачивается и садится на колени между моих ног.
— Ты использовал мою сестру, чтобы заставить меня ревновать?
Ее глаза потемнели еще больше, когда она смотрит на меня в ожидании ответа. Я вздыхаю, потому что это игра, в которую мы играем. Баланс боли и удовольствия. Эверли хочет трахаться, но сначала хочет, чтобы было больно. Сильно.
Я вижу это в ее глазах.
— Я уже говорил, что в тот первый день, когда познакомился с ней, это было для того, чтобы разозлить тебя. Но после этого, нет. Я не хотел причинять тебе боль. Или ей.
Эверли думает, положив руки мне на грудь.
— Я ревновала, когда она говорила о тебе. Завидовала. И не признавалась в этом даже самой себе.
Интересно, чувствует ли она, как быстро забилось мое сердце при ее признании?
«Сделай так, чтобы было больно».
Эв наклоняется вперед, ее губы касаются моей шеи, оставляя поцелуи на моей коже и спускаясь по моей груди.
— Она говорила, как нежно ты целовал ее. — Ее губы касаются моих. — Я ей не поверила. Я всегда думала, что ты будешь жестким, требовательным. — Она осторожно целует меня в губы, и я позволяю ей продолжать. — Как со мной.