— Разбирайся с этим сама.
— У меня в голове есть картина, — произнёс Дейдара, смотря в потолок.
Его руки медленно поднялись, и он стал описывать ими окружности, будто в воздухе висел холст. Его глаза закатились, а затем закрылись. Парень продолжал рисовать в воображении, совершенно не обращая внимание на людей в комнате. Когда он открыл глаза вновь, то они опустились на запачканную табуретку.
— Всё будет происходить здесь, хм! — вскрикнул парень, сжав руки в кулаки. — Именно на этой табуретке. Я вижу два разгорячённых тела, которые двигаются друг по другу в унисон.
— Что? — пискнула Акира.
— Разгорячённые? — подозрительно спросил Мадара.
— Да, хм! — воодушевлённо ответил парень, направившись к табуретке. — Мадара, вы будете сидеть на этой табуретке в одних штанах, без рубашки, а Акира будет сидеть на вас! Ваши руки будут на её плече и бедре, а губы будут лишь в нескольких сантиметрах от её припухших от поцелуев губ. Самое главное здесь передать всю страсть глазами! Это будет гениально, хм!
Акира заворожённо слушала парня, уже представляя эту скульптуру. Она видела, как недоверчиво на него смотрел Мадара, поэтому, взглянув на мужчину, с надеждой взглянула ему в глаза. Она сжала руки в мольбе, пытаясь задобрить его, так как понимала, что именно они вдвоём могут помочь бедному художнику.
— Давай попробуем, — жалобно протянула Акимочи.
— Я на это не подписывался, — холодно ответил Учиха.
— Ну ради меня, — вновь протянула она, на сей раз надув губы.
Она видела, как в его взгляде что-то промелькнуло, и он встряхнул рукой свои волосы. Тогда Акира сделала ещё более жалобный вид, словно несчастный котёнок, и тогда Мадара тяжело вздохнул и хмуро взглянул на Дейдару, проиграв эту битву.
— Ладно, что мне нужно делать?
— Садитесь на табуретку.
Дейдара подбежал к табуретке и стряхнул с неё пыль, а затем поставил в пустой круг. Мадара недовольный прошёл туда и сел на неё, с ожиданием взглянув на парня, который задумчиво обходил того стороной.
— Надо снять рубашку, да, — произнёс Дейдара, кивнув.
— Можно как-то без этого?
— Мадара, — протянула Акира, подгоняя его руками. — Ты что, смущаешься?
— Вот уж нет, — фыркнул мужчина.
Его пальцы стали медленно расстёгивать пуговицы, и меньше чем через минуту в их сторону была брошена белая рубашка, и мужчина остался с оголённым торсом. Акира хотела облизнуться, завидев твёрдые кубики, и еле сдержалась. Она не должна была так пристально смотреть на него, но ничего не могла с собой поделать.
— А ты надень это, — сказал художник, оборачиваясь к Акире и протягивая ей рубашку.
— Что? — удивилась девушка.
— Голое тело и только сверху рубашка. И без костылей, они портят весь вид, хм.