— Простите, милорд… — шепнула я.
Он зажмурился.
И как-то вдруг резко сел. Потом спрыгнул с постели. Подошел к столику, взял вчерашнюю кружку. Он вчера заставил выпить меня, но не пил сам. Теперь вял и выпил. Потом налил и выпил еще.
— Ну вот, — сказал, почти неестественно бодро. — Теперь законность нашего брака не будет вызывать сомнений. Все как надо.
Принялся одеваться.
Глава 10. О том, как тяжело прощаться
Плаха. Эшафот.
Все уже собрались. Мелкий дождик моросит.
Я стою в верней галерее, подальше, выглядываю осторожно. Вниз, во двор, меня не пустили, сказали, что не стоит мне на это смотреть. Но не смотреть я не могу. Если не увижу, потом не смогу поверить, что он мертв, Нэт всегда останется живым для меня. И как мне тогда жить дальше?
Тем более, что мне казали — не отдадут тело. Изменника нужно похоронить без почестей, просто закопать за оградой, никакого семейного склепа быть не может. От меня не требовали отречься от живого Этарда, но от мертвого отречься придется.
Это нехорошо. Но что делать с этим я пока не знаю. Возможно, потом, спустя время мне тело покажут и отдадут…
Дождик моросит. И от сырости пробирает ознобом.
Я стою за колонной галереи…
Палач уже достал и проверил топор.
Нэта ведут…
Утром приходил Гордан, такой злой, весь нервный, очень настойчиво советовал мне уезжать. Говорил, что это для моего же блага, что Джон не в себе. Что если Джон увидит меня, то может что-то там такое нехорошее захотеть.
Я послала Гордана ко всем чертям. Сказала, что Кит уехал, а я уже не боюсь. Что все уже сказано. Я имею право увидеть смерть мужа. Он не может меня прогнать. Если будет приказ Джона уехать — я уеду, а Гордану подчиняться не обязана.
После Гордана приходили гвардейцы. Думаю, Гордан послал их. Но я от них сбежала.
Когда меня попытались схватить, я врезала одному… точно не могу сказать куда, но куда-то врезала, локтем, куда вышло. На самом деле, Нэт учил бить в солнечное сплетение, но без опыта я — куда уж попала. Нэт когда-то учил меня драться. Говорил, что если у девушки богатая личная жизнь, то кто-то может подумать, что она хочет совсем не того, чего хочет на самом деле. И надо убедительно ответить. Можно прямо по яйцам, чтобы совсем убедительно.
Я врезала, а потом наорала на них, что как они смеют прикасаться к герцогине?! Да я пожалуюсь Макинтайру, я пожалуюсь королю! Да их повесят за то, что они пытаются лапать меня. Да как они смеют?! В общем, дальше парни ловили меня без особого рвения, и я от них сбежала.
И вот, я здесь.
Нэта ведут через двор. Он идет спокойно, ровно, с прямой спиной. Если бы не цепи, можно было бы подумать, что просто вышел по делам.
Поднимается на помост.
На последней ступеньке его толкают в спину, он едва не спотыкается, но удается удержаться на ногах.
Джон смотрит на него. Гордан у Джона за спиной — смотрит тоже.
Гвардейцы с мушкетами стоят вытянувшись, глядя вперед.
Народу собралось не так уж много, я даже толком никого не узнаю. То ли Гордан всех разогнал, то ли дождик, то ли… не знаю что.
— Этард из Ована, — говорит Гордан, я плохо вижу его лицо, слишком далеко, но голос у него злой, — вы приговорены к отсечению головы. Приговор будет приведен в исполнение сейчас. Но перед казнью, по милости короля, с вас будут сняты кандалы, а так же будет надет мешок на голову, чтобы вы не видели когда, опустится топор.
— Что? — удивляется Нэт. — Какого черта?
Очень искренне удивляется, и я удивляюсь тоже. Я слышала о таком, слышала, что так иногда поступали с предателями, завязывали глаза, чтобы они не видели момент смерти, не были готовы, как не были готовы те, кого эти люди предали. Но поступить так с Нэтом?
— А так же, — говорит Гордан, — милостью короля вам дарована возможность отпущения грехов. Отец Бенедикт готов выслушать вас.
— Сейчас?
— После того, как тебе отрубят голову, говорить будет сложновато, — усмехается Джон, как-то не хорошо так усмехается.
Что у них за новые игры?
Нэт смотрит на него.
— Какого черта… — он к такому тоже не готов.
Подходит кузнец, сбивает с него кандалы. Нэт с удивлением и наслаждением почти трет запястья, поводит плечами, расправляя.