— Нэт, — тихо говорю я, — а что же у вас там вышло, на самом деле?
Я должна знать.
— Там? — он спрашивает, но понимает сам. — С Майрет?
— Да.
Он тяжело вздыхает, проводит ладонью по лицу.
— Не знаю. Честно, я так и не понял. Она подходила ко мне, говорила, что Нивена хотят увезти, что ее хотят выдать замуж, а она не хочет, и не знает, что делать теперь. Даже поплакала у меня на плече. А потом… слушай, я не знаю… в какой-то момент поплыло все, так, словно в тумане.
— В тумане? — вот что-то тут меня настораживало…
— Да, я понимаю о чем ты. Она мне когда в плечо уткнулась, запах абрикосов такой отчетливый… Да не смотри на меня так, я знаю, что это. Ведьмин цветок. Я только поверить не мог, что Майрет может… думал, ну, померещилось, и что-то другое. Но ведь от ведьминого цветка так сильно не ведет?
Он смотрит на меня почти с надеждой.
Ой, дурак совсем, ничему годы не учат. Пыльцой ведьминого цветка кавалеров заманивают, этому сложно сопротивляться. Хотя Нэту обычно никаких цветков не надо, он и так готов. Но если чуть-чуть пыльцы, то в голове становится легко и весело, и на подвиги тянет. Ничего такого, просто все становится легко, к утру все проходит… Но если хорошенько сыпануть, то и сознание потерять можно. Причем, действует больше на мужчин.
— А потом? — сказала я.
— Потом очень все смутно. Она меня куда-то позвала, я пошел. Честно, соображал плохо. И мы куда-то пришли, и даже, кажется, она наливала мне вино. А потом все, уже ничего не помню. Очнулся утром, без штанов, и она рядом.
Закусил губу. Насупился.
— У вас что-то было? — спросила я.
Он дернул плечами так, словно говоря, что кто ж его разберет.
— Майрет сказала Киту, что было, — вздохнула я.
Нэт вздрогнул, повернулся ко мне, не веря, и даже страшно было смотреть, как посерело разом лицо, вытянулось. Он провел по лицу рукой…
— Да нет, — сказал, наконец. — Не может так быть. Меня бы иначе Джон не отпустил. Мы говорили с ним, и он, вроде как, собирался проверить… ну, не знаю, Айлин. А потом он меня отпустил. Я был уверен, что не было ничего. Ей ведь просто подставить меня нужно было, зачем все по-настоящему то? Ее заставили. Но ведь подставить, а не в постель меня тащить, правда?
С надеждой.
Я кивнула.
— Думаю, что да. Дурак ты, Нэт.
— Да, — согласился он, головой покачал. — Я просто от Майрет не ожидал… Слушай, нужно ведь вернуться и понять, кто же там… Иверачей ведь нет в Кетнахе, ни одного, ни другого. Понять, через кого они провернули это.
Турун принесла тазик и бинты. Молча, только поглядывая на нас с интересом, поставила на стол, хмыкнула что-то тихое, свое.
Ну и пусть.
Надо поменять.
Когда я размотала все с Нэта, мне даже нехорошо стало.
Он еще пытался отбиться от меня, уверять, что может все поменять сам, не надо мне. «Замолчи и сиди спокойно», — велела я, уверенная, что крови не боюсь. Но чуть было не пожалела.
— Как же ты на ногах стоишь? — спросила, пытаясь прийти в себя.
Или я просто слишком впечатлительная? Но память так услужливо подкидывала, как Гордан берет щипцами раскаленный прут…
— Да ничего, — Нэт пожал плечами. — Хочешь, давай я сам, тут на груди все, видно.
— Сиди уж… Да, я бы после такого Джона тоже бы придушить хотела.
— Да я не поэтому.
Не поэтому, я знаю.
Трогать было страшно, а ведь надо было промыть, аккуратно промокнуть, намазать потом.
— Болит?
— Да нет, уже почти все. Мазь у Турун действительно хорошая, помогает. Я когда сюда пришел, у меня даже в глазах темнело, в жар кидало. А помазала пару раз, и все вроде бы… подсохло и затянулось. Жжет только, зараза…
То, что жжет — я видела. У него даже дыхание перехватывало, когда я мазала, глаза слезились, но он сидел молча, только зубами скрипел.
— Можешь кричать и ругаться, если больно, — сказала я, — только не дергайся. Своей геройской выдержкой будешь хвастаться перед своими девочками, а мне это не интересно.
Он усмехнулся, почти через силу, ему было не до того.