Толстую полу пальто дёргают, и ты вцепляешься в чужое плечо.
— Что там творится? — повышаешь от ужаса голос.
— Вот он, нашёл … Пальто слишком длинное, телефон к карману не перегнать. Пошли.
Он отпускает скользкую ткань, подхватывает одной рукой как нехрен делать огромный рюкзак, второй — ловит тебя за рукав. События меняются с космической скоростью. Перцу добавляет тот факт, что непосредственным их участником является Чонгук — мечта миллионов дев от пятнадцати до шестидесяти. Его коленопреклонённая поза, руки на твоей куртке, крепкое плечо под твоей ладонью — сосредоточиться невозможно, обдумать происходящее — тоже.
— Куда? — жалобно блеешь, пока тебя уверенно тащат вглубь забегаловки.
— В смысле куда? Раздеваться! — не теряя скорости выдаёт парень.
Чего-чего? Оплеухой прилетает горькое разочарование. Не больно, но печётся неприятным. Ты встаёшь как вкопанная, выдёргиваешь руку из чужой хватки, набираешь полную грудь воздуха:
— Ты наглая корепонская морда! Что, всё так просто? Не на ту напал! Я и по яйцам твоим знаменитым дать могу! Подойди только!
— Что сказала? — вставляет Чонгук, пока ты делаешь вдох для следующей тирады. Лицо такое удивлённое, словно отчитала плюшевого кролика.
— Скотина! — продолжаешь разоряться. — Затащил в такую даль, чтобы раздеть? Да ты обурел! Ищи других дур, а меня не обманешь улыбкой и круглыми глазами!
Низкие столики туманятся дымкой, но пару раз сморгнуть обиду и всё пройдёт.
Ты дёргаешь с плеч собственный рюкзак, резкими судорожными движениями тащишь оттуда пакет с шапкой. Зубы скоро раскрошатся в порошок, сжатые приступом чистого бешенства.
— На! И закончим на этом! — ладонью впечатываешь ему в грудь свёрток, приложи чуть побольше усилий — пихнула бы айдола между столов.
Лицо Чонгука вытягивается в изумлении, но тебе недосуг его рассматривать.
Выход всё ещё там, где темнеется потёртая дверь. Ты берёшь разгон, крепче сжимая лямки рюкзака. Пальто хлопает тяжестью по ногам — как ты раньше не заметила? Надо потом достать телефон, где-то раздеться. Смутная мысль мелькает в голове, но ты слишком возмущена. Злость слепит глаза, ты выпускаешь из виду бабульку. Легконогая для своих лет, она как эльф мелькает то тут, то там, а сейчас замирает с очередным подносом у тебя на пути. В последний момент обходишь старушку по касательной, но её слова сбивают тебя с шага:
— Айгу, когда сядете есть? Всё остывает!
А слова Чонгука и вовсе тебя останавливают.
— Сейчас, бабуля, сядем, только… Вы нам поможете? У вас есть швейные принадлежности? У девушки проблема.
Низкий голос со смешливыми нотками проходится по тебе наждачкой — парень совсем близко. Бежал за тобой?
— Снимай пальто, говорю… И… что это за язык? Я ни слова не понял, но звучит красиво… Скажешь ещё что-нибудь?
Ослабевшие пальцы разжимаются на лямках рюкзака, и ты вдруг думаешь, что очень, очень голодная.
Очень дурная. И очень голодная.