ЭрДжей вздыхает и возвращается к своему завтраку, опустив голову. — Напиши Фенну свою информацию.
— О, да. Круто. Спасибо, чувак. — Мэтт уходит с видом парня, который купил свой первый цент травы на велосипедной стоянке.
Дети.
— Ты знаешь этого ребенка? — ЭрДжей спрашивает Фенна.
— Он нормальный. Не самый умный, но не стучит.
— Если говорить о «паре человек», то сколько еще подобных засад я могу ожидать?
— Может быть, больше, чем пара, — смирился Фенн, его ухмылка стала овечьей.
Я тихонько усмехаюсь. Фенн — не самый скрытный человек, которого я знаю. Он, наверное, уже рассказал половине школы, что его сводный брат руководит фабрикой по производству эссе.
— Не то чтобы я не одобрял это маленькое предприятие, — говорю я им. — Честно говоря, я большой поклонник. Но вы могли бы подумать о том, чтобы быть немного менее заметными. — Я быстро киваю, привлекая их внимание к Дюку и его слюнявым псам, которые наблюдают за нами из столовой.
— Это не моя проблема, — бормочет ЭрДжей вокруг ломтика тоста.
Я бросаю взгляд на Сайласа, который вступается за меня. Люди обычно воспринимают Сайласа всерьез, тогда как во мне они видят испорченного мальчишку, чье мнение ни хрена не стоит. Я не возражаю. Это избавляет меня от множества скучных разговоров.
— Слушай, — начинает Сайлас, используя свой голос мистера Серьезность в отношении сводного брата Фенна, — я знаю, что Дюк производит впечатление болтливого клоуна, но он не шутит, когда речь идет о его бизнесе. Вся торговля и пороки проходят через его магазин, без исключений. Он не наживает себе врагов, если только ему это не нужно, но поверьте нам, он абсолютно точно обеспечит соблюдение этих правил, если на него надавите.
— Да, все еще не беспокоюсь. — Хоть раз кто-то считает советы Сайласа такими же бесполезными, как и мои. Абсолютно равнодушный, ЭрДжей заканчивает свой завтрак и отходит от стола с подносом.
— Чувак, — говорит Фенн, делая последнюю попытку просветить своего сводного брата, — это не пустые предупреждения. Тебе стоит побеспокоиться. Последний парень, который бросил вызов Дюку, попал в больницу с внутренним кровотечением.
Это привлекает внимание ЭрДжея. Ну, вроде как. Он наполовину качает головой, что говорит мне, что он, по крайней мере, обращает внимание. — Как Дюк смог сбежать без наказания?
Я тихонько хихикаю. — Мы все здесь сбегаем без наказания, чувак. Наши родители чертовски богаты.
— Дюк порочен, — мрачно говорит Фенн. — Он способен нанести серьезные повреждения.
— Парень с внутренним кровотечением выжил? — спрашивает ЭрДжей.
Фенн хмурится. — Едва ли.
ЭрДжей, кажется, обдумывает это. Затем он говорит: — Я не беспокоюсь.
Будь то высокомерие или невежество, ЭрДжей сильно недооценивает не только решимость Дюка, но и его хватку в этой школе. Дюк может быть тупым, но он компенсирует это жестокостью.
Тем не менее, в упрямстве ЭрДжея есть что-то достойное восхищения. Я ценю его абсолютную безразличность. Не то чтобы я назвал нас друзьями. Его почти полный отказ от социальных контактов делает это немного затруднительным, но он мне нравится. Он — скрытая карта, а с ними всегда веселее всего.
После обеда ЭрДжей занимает место рядом с моим на английском. — Привет, — ворчит он.
— Привет. Ты читаешь?
Он пожимает плечами и достает из сумки экземпляр «На Дороге», когда мистер Гудвин приступает к обсуждению темы дня. Похоже, наш учитель не брился с утра понедельника, прикрывая мягкокожего Хорошего Мальчика некоторой грубостью. Ему подходит. Я представляю его растущим в холодном месте. На ферме с коровами и козой, которую он назвал при рождении. Пьющий молоко житель Среднего Запада, которого заманили на восточное побережье обещаниями большого города, но он смылся в нашу маленькую деревушку.
— Мистер Кент.