Её лицо опускается, яркая улыбка стирается с её лица. — Мне очень жаль. Я могу переодеться и положить его на место.
Я поднимаю руку, вспоминая, что она старается. И если она также заставляет моих детей улыбаться, значит, оно того стоит. — Не беспокойся об этом. Полагаю, лучше уж на тебе, чем хранить в шкафу. Я думал отдать всё это в музей или ещё куда-нибудь, но у меня просто нет времени на это. Возможно, когда ты закончишь играть в переодевания, ты сможешь заняться этим.
Аврора кивает, намёк на улыбку возвращается, её глаза всё ещё широкие и тёплые. — Конечно.
По правде говоря, я даже не знаю, что находится в половине комнат в этом доме. После смерти отца и нашего с Хеленой переезда сюда, у нас не было времени на то, чтобы всё осмотреть. Этот дворец — просто клад семейной истории, которую я даже не начал изучать.
— О, послушай, раз уж ты здесь, — говорит Аврора и пытается встать на ноги, но сойти с крошечного стула — само по себе сложная задача. Вскоре она наступает на конец платья и падает вперёд.
Я протягиваю руку и ловлю её, прежде чем она падает лицом в траву. Она смотрит на меня сверху, её шляпа теперь падает на лицо. — Спасибо, я чуть не съела… — Она оглядывается через плечо на девочек, которые смотрят на неё. — Траву. Чуть не съела траву.
Она поправляет шляпу, а затем платье, которое, к моему ужасу, имеет низкий вырез, демонстрируя полные, бледные выпуклости её груди. Я отвожу глаза и делаю глубокий вдох через нос. Что со мной не так? Сначала Аврора надевает свитер, который напоминает мне о моём отце, затем она надевает платье моей прабабушки, и всё же каким-то образом я всё ещё возбуждён.
Нет, напоминаю я себе. Ты не возбуждён. Приведи себя в порядок и послушай, что она скажет.
Я делаю шаг назад, что заставляет её нахмуриться, а затем спрашиваю: — О чём ты хочешь со мной поговорить? — Я прочищаю горло, стараясь, чтобы мой голос звучал отстранённо.
— О, видишь ли…, - говорит она, а затем быстро смотрит на девочек, прежде чем сделать шаг ко мне.
Я делаю ещё один шаг назад.
Она насмехается, гримасничая. — Ты думаешь, я кусаюсь или что-то в этом роде?
Я полагаю, что веду себя довольно нелепо. — В чём дело?
Она делает ещё один шаг, и я напрягаю плечи, стараясь не сдвинуться ни на дюйм. Я не могу сказать, почему она находится так близко ко мне, и мне становится не по себе, но это может быть связано как с тем, что её грудь почти прижата ко мне, так и с тем, что она пахнет солнцем.
— Я хотела поговорить с тобой о девочках, — говорит она, понижая голос и глядя на меня сквозь длинные ресницы. Господи, знает ли она, как сейчас выглядит и звучит?
Аксель, соберись.
— Что с ними? С ними всё в порядке? — Я смотрю через её плечо на них, а они снова кормят лакомствами своих плюшевых мишек и счастливо хихикают.
— Они в порядке, — говорит она. — Но каждый вечер за ужином они расстраиваются, что тебя нет рядом. Майя говорит им, что ты занят, и они понимают, но я действительно думаю, что для них многое значило бы, если бы ты стал есть с нами.
Ох.
Я сглатываю, чувствуя себя грязной тряпкой для посуды. — Понятно. Я не знал об этом.
— Может быть, несколько раз в неделю? — с надеждой предлагает она, на мгновение прикусив свою полную нижнюю губу. Я только сейчас заметил, что она редко красится, да ей это и не нужно. Естественный цвет её губ — насыщенный, глубокий розовый. — Ваше Высочество? — спрашивает она.
— А? — говорю я, моргая, а затем понимаю, что, должно быть, потерялся. — Да. Нет.
— Что "да, нет"?
— Я согласен. — Я поднимаю подбородок, прочищая горло. — Я должен быть там. Я был занят бумажной работой и некоторыми событиями, но я не обязан посещать каждый ужин, на который меня приглашают, и я всегда могу сделать свою работу позже.
Аврора расплывается в улыбке. Господи, почему я не могу дышать?
Я отвожу взгляд, сосредоточившись на дочках. — Эй, девочки, как вы смотрите на это?
Я прохожу мимо Авроры и её странного притяжения ко мне и возвращаюсь к столу.
— На что, папа? — спросила Фрея своим тоненьким голоском.
— Если бы я стал чаще ужинать с вами. Я понимаю, что должен быть там, и собираюсь сделать всё возможное, чтобы это происходило чаще.
— Ура! — восклицает Клара, а Фрея дарит мне глубокую, очаровательную улыбку.