— Мне, пожалуйста, ту, голубую, — ответил за меня сам парень, незаметно вставший возле меня. Улыбнувшись мне, он опять повернулся к мужчине, и указал на панамку, той самой же модели, но ядовито-розового цвета. — И эту.
— Зачем? — спросила я, пока он расплачивался вместо меня.
— Твою голову тоже нужно беречь. Ты же у нас бомба замедленного действия, — ответил он, взлохматив мои волосы, и неаккуратно надел панамку на мою голову. Ярко-розовая. Как сахарная вата.
Я поняла, что он сейчас намекает на мои якобы надвигающиеся месячные, и сердито надула щёки, посмотрев в зеркало, чтобы поправить панамку.
— Мы похожи на парочку, — хихикнул он, уставившись в своё отражение рядом со мной, и я закашляла, подавившись слюной.
К счастью, Боён не заметил этого, как и того, что порозовели мои щёки, и я мысленно оправдывала их жаркой погодой. Но мне нравилось думать, что наши головные уборы парные, поэтому прошла дальше по улице, пытаясь как-то скрыть глупую улыбку. Нельзя думать о нём, как о возлюбленном. Даже потенциальном, ведь у нас нет будущего. Точнее, у него. Дурацкие мысли о его болезни снова заполнили мою голову, что я не сразу услышала, как парень зовёт меня.
— Соник, нам вообще-то в противоположную сторону, — сказал он, потянув меня за капюшон жакета, висящего на бедре, и от этого становилось ещё более неловко.
— Хватит уже тянуть меня за жакет, как за поводок, — недовольно буркнула я, надеясь, что мой голос прозвучал не слишком сердито. — Что это у тебя? — поинтересовалась я, снова обратив внимание на бумажку у него в руке.
— Карта до дайвинг-центра, — ответил он, и я любопытно выхватила её, чтобы хорошенько рассмотреть, так как не надеялась, что она поможет нам, раз навигатор в телефоне привёл нас совсем не по адресу.
Но это оказалась не настоящая карта. Точнее, она была начерчена карандашом на оборотной стороне чека. И, признаюсь, я совсем не понимала, как по ней следовать. Даже названий улиц не было, только простые линии и изнутри раскрашенные прямоугольники.
— Ты в ней разбираешься? — спросила я, когда Боён отобрал её назад и уверенно пошёл вдоль улицы, по которой, как мне помнится, мы сюда забрели.
— Конечно, я же сам её начертил, — ответил он, гордо улыбнувшись.
Я не стала скрывать своего удивления, постепенно перерастающее в восхищение. Этот парень ещё и карты умеет чертить?
— Менеджер кафе объяснил мне, как отсюда можно добраться до дайвинг-центра за двадцать минут. Пешком, — продолжил он, сворачивая за угол здания, за которым, я думала, нет дороги.
Не знаю как, но Боён реально смог начертить карту с объяснений менеджера так, что перед нами уже через пятнадцать минут появилось здание дайвинг-центра. Я поражалась тому, как он с этих непонятных геометрических фигур понял, куда идти, и не могла нарадоваться тому, что мы всё-таки дошли до центра за три часа до его закрытия.
— Где ты научился чертить карты? — восхищённо спросила я, чуть ли не хлопая в ладоши.
— Изучал архитектуру в университете, — он самодовольно пожал плечами, заставляя улыбку исчезнуть с моего лица.
Тут что-то не сходилось, ведь я точно помню, что у Боёна степень бакалавра по маркетингу. Кажется, он забыл про то, как говорил мне об этом ещё в первые дни нашего соседства, и решил скрыть свой талант, но зачем ему это? Я пыталась как-то сопоставить эту маловажную ложь с его болезнью и даже собиралась уточнить у него самого, однако увидела вывеску, на которой белыми буквами на зелёном фоне было написано «Аптека».