— С-с-с-онхи, — Боён заикался и, кажется, впервые за эту неделю назвал меня настоящим именем.
Я добилась эффекта неожиданности и была уверена, что с его помощью смогу выудить у парня откровения. Считаю, что у него нет права скрывать от меня свою болезнь, раз мы так далеко зашли со своим «соседством».
— Боён, расскажи мне про свою болезнь, — прошептала я, пристально уставившись в его глаза. Но он молчал, и, набрав побольше воздуха в лёгкие, я принялась тараторить слова, полдня крутившиеся у меня в голове: — Я не хочу, чтобы ты умирал. Уверена, тебе можно помочь. Пожалуйста, разреши мне быть с тобой в последние дни твоей жизни, так как… ты мне… Нет, это слишком эгоистично с моей стороны. Ты просто очень хороший человек. Такой добрый и странный. Ну почему жизнь так несправедлива к подобным людям? Когда ты вообще собирался рассказать мне о том, что умираешь? А если б я не догадалась? То что? Ты бы умер и не узнал, что нравишься мне…
— Воу-воу, Соник, — он смеялся. Боён заливался смехом, пока я с трудом удерживала слёзы, накопившие в уголках глаз в ожидании скатиться по влажной щеке, ведь я обещала парню, что не буду плакать. — Я не умираю, — проговорил он сквозь смех и неожиданно обнял меня за талию, крепко прижимая к себе.
— Значит, твоя болезнь излечима? — спросила я, но не была уверена в его словах, так как думала, что он пытается так обнадёжить меня.
— С чего ты взяла, что я смертельно болен? — он продолжал смеяться, и я не могла понять, притворяется ли он или мои слова реально его насмешили.
— Как… с чего… — неуверенно ответила я, пытаясь вспомнить цепочку догадок, по которым определила то, что Боён должен скоро умереть.
— Настолько сильно ненавидишь меня, что уже пытаешься похоронить? — ухмыльнулся он, и я резко отпустила ноги вниз, с трудом стоя на песочном дне. Все мысли, слёзы и боль — всё это было зря, а всё потому что я неправильно его поняла.
— Но ты же искал аптеку, — всё не унималась я, пытаясь осознать то, что Боён будет жить и что я призналась ему в симпатии.
От этих мыслей щёки быстро загорелись румянцем, и я надеялась, что влага хоть как-то уймёт жар лица.
— Да, хотел взять какие-то таблетки от укачивания, так как использовал последние при выезде из Сеула, — ответил он, и его улыбка стала широкой и загадочной.
— Ты будешь жить, — прошептала я и неосознанно обняла его, уткнувшись носом в его плечо. Но радость от полученной новости длилась всего несколько секунд.
— Мне же не послышалось, когда ты сказала, что я тебе нравлюсь?
Я неслышно чертыхнулась себе под нос и подняла на него голову, отрицательно покачав ею. Я быстро убрала руки с его плеч и сильно прикусила губу, стесняясь поднять на него взгляд. Я попыталась направиться в сторону берега, но крепкие ладони парня на моей спине, прижимающие к его телу, не позволяли мне даже повернуться.
— Уже поздно. Раз ты не болен, то это… очень хорошо, — я хотела ладонями оттолкнуться от его груди, но у меня никак не получалось.
Боён продолжал улыбаться, а я с трудом прятала глаза, ища хоть какое-то спасение от его игривого взгляда.
— На самом деле, я тебе соврал кое в чём, — проговорил он, и я резко подняла голову.
Если он скажет, что всё-таки болен, я голыми руками утоплю его в этом море.
— В чём же? — спросила я, почти не двигая губами, так как парень, заправив влажную прядь моих волос за ухо, приближал ко мне своё лицо.