Часа в три ночи отец сказал, что бобик почти сдох, а пока не сдох окончательно, идет подтопить нашу лежку. Витька на тот момент уже откинулся, а Олег с Пашкой завели какую политическую бодягу, поэтому мы отползли незамеченными. Батя зашурудил печку и отправил меня спать:
- Иди, я подожду, пока прогорит.
Я не заставил себя уговаривать, упал на нары, закуклился в два одеяла и моментально уснул. А проснулся от тихого стука в дверь.
Послышалось? Кого там могло принести? Если бы что-то случилось, не скреблись бы по-мышиному, а барабанили ногами.
Отец храпел за перегородкой, за окном мягко ухнуло: обвалился с дерева пласт снега. Подсвечивая телефоном, я прошел через большую комнату в сенцы, выглянул из окошка на террасу, никого не увидел. Хотел идти обратно, но стук повторился.
Я открыл и застыл на месте, глупо моргая.
На пороге стояла Оля – все в той же шубке, с распущенными волосами, на которых поблескивали снежинки.
- Ты… как меня нашла? – спросил не менее глупо.
- По пеленгу, - улыбнулась она, так же, как на той фотке из Тиндера.
По пеленгу? Да не все ли равно, если нашла.
Телефон куда-то делся, но я видел и в темноте. Осторожно перебирал ее волосы, стряхивая снежинки. Провел пальцами по щеке, нежной, прохладной, заметил, как блеснули ее глаза. Наклонился, коснулся губами ее губ…
- Женька, вставай, время к обеду!
- Па! – застонал я, - такой сон угробил!
- Эротический? Что, не успел сунуть? Или кончить?
- Па!!!
Но он только захохотал, как филин, и вышел. Хлопнула дверь, заскрипел под ногами снег.
Черт…
А ведь все казалось таким реальным. И даже то, что она нашла меня по пеленгу, во сне выглядело вполне логичным. Ведь я же отправил ей сообщение. А уж все остальное…
Теперь, на похмельную голову, настроение было уже вовсе не таким пушистым, как ночью. И отчетливо вспомнилась субботняя сценка – как ее, пьянющую, тащил домой отпустивший водителя… как там его? Федор? Да не все ли равно, как зовут ее папика?
Но с другой стороны… Ходит же она в Тиндер. И в кафе я видел ее с каким-то прилизанным блондином. Значит, не такая уж верная Пенелопа, ждущая, когда ее престарелый кошелек вырвется из семейного лона на вольный выпас.
Значит, есть шанс…
Шанс? На что? Трахнуть ее разок… эдак, по-соседски? Стоит ли из-за этого затеваться?
Ну да, чего там притворяться, я ее хотел, еще как. Может, и не с самого первого взгляда, хотя и тогда облизнулся на ее коленки, но со второго – точно. Когда пришла не чучелом в халате с опухшей физиономией, а красивой и злющей, прибавив к утреннему стояку еще несколько градусов. А уж когда возилась рядом с тряпкой, выпятив попу в клетчатых шортах... И я тогда представил, как все могло бы быть…
Но если бы мне нужно было только это, наверно, во сне я не гладил бы ее по волосам, сладко оттягивая момент поцелуя, а раздел бы там же, на пороге. Подсознание, сука, знает лучше, чего ты хочешь на самом деле.
Когда я пришел в Олегово логово, четверо хмурых мужиков доедали то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Вот уж точно, первое января – самый короткий день в году, не успеешь проснуться, а уже вечер. Долго спорили, идти ли в лес на зайца, в результате все-таки пошли, а я остался – не любил охоту ради охоты, когда другой еды полно. Прибрал немного, почистил картошки на вечер. Потом побродил вдоль берега реки, вышел на занесенные деревянные мостки, посмотрел, как опускается в тучи малиновое солнце.
Еще пару дней назад отчаянно тянуло уехать из дома подальше, побыть в мужской компании, но сейчас понял, что двух дней хватит. Хотелось увидеть Олю – и тогда уже решить, что делать дальше. Что-то – или ничего.