- Ну и хрен с тобой, - проворчала я. – Больше не пойду. Не очень-то и хотелось. Вот вообще не хотелось. И торта все равно уже нет.
Поужинав теми же остатками, я завалилась на диван с книгой, но не прочитала и пары страниц, как в дверь позвонили. В дверь – не в домофон.
Я прокралась в прихожую на цыпочках, не включая света, посмотрела в глазок. На площадке топтался не кто иной, как Евгений Петрович собственной персоной.
Глава 20
Глава 20
Евгений
На полпути к городу я попал в мертвую пробку. Перевернувшаяся фура полностью перекрыла все полосы, отбойник не давал объехать слева, а кювет – справа. Причем произошло это буквально за несколько минут до моего появления, потому что машины только начали выстраиваться в очередь. И это был еще счастливый билетик. От фуры прилетело четырем легковушкам, ехавшим за ней. Мог и я попасть под раздачу.
Навигатор показал, что фура выпилилась талантливо, в том месте, где нет никаких объездов проселками. Впрочем, все равно было уже не развернуться: сзади подпирали. Оставалось только стоять и ждать, когда подъедет аварийка и освободит хотя бы одну полосу.
Может, это знак? Вселенная намекает, что лучше домой не торопиться?
Глупости. Тем более торопиться все равно нет возможности.
Полтора часа пришлось принести в жертву богу дорожного движения. Заодно выяснилось, что печка в машине плохо дует в ноги. Домой приехал уже в сумерках. Загнал Кота в кубло, привычно пошарил глазами.
Пыж на месте. Окно на пятом темное.
Ну… все правильно, с чего бы ей в праздники дома сидеть?
Да и… не очень-то и хотелось.
Все тлен и суета… суёт.
Зашел в квартиру, бросил сумку в прихожей, разделся, заглянул в холодильник.
М-да… Я и так-то никогда хомячьих запасов не делал, а перед Новым годом, зная, что уеду, и вовсе все подчистил.
Прислушался к себе и понял, что хочу жареного картофана. Хорошую такую сковородочку. И чтобы сыром сверху тертым посыпать. Но в ведре под раковиной тосковала одна-единственная картошина, вырастившая побеги, похожие на оленьи рога. Минут пять торговался с собой, убеждая, что можно заказать пиццу или сварить пельмени. Не прокатило. Организм уперся и требовал картохи.
Пришлось одеться и пойти в ближайший лабаз. Затарился так, что еле допер. Гуляй, рванина!
Подходя к парадной, остановился, чтобы вытащить из кармана ключи, и… да, снова задрал голову. Это что, рефлекс? Как у собачки Павлова?
А окно, между прочим, светилось.
Да черт с ней вообще. Наверняка ведь не одна. С чего вдруг расшатало-то?
Разозлился на себя, да так, что начистил картошки не на сковородочку, а на сковородищу. Пожарил, слопал половину, посмотрел на оставшуюся.
Может, позвонить?
Оля, приходи картошку жареную есть, а то мне одному не справиться.
Ты совсем, Женя, ку-ку, скажет. И будет права. Совсем. Точно.
Походил кругами по гостиной, спотыкаясь о коробки, подумал, что надо уже наконец все это разобрать и озаботиться нормальной мебелью, а то почти два месяца живу на каком-то складе. Кого сюда приглашать? Только что одноразовых баб из Тиндера. Нет уж, хватит.
Включил ноут, чтобы помониторить мебельные магазины, но завис уже на второй странице, таращась на широченный сексодром… представляя, чем на нем можно заняться. Хоть вдоль, хоть поперек.
Так, ну ладно. Она, может, и не откроет. Или откроет и скажет: извини, ты не вовремя. И пойду выбирать мебеля дальше.
Я специально даже не на лифте поехал. Чтобы собраться с духом. Сначала по коридору до самого конца и еще по боковому коридорчику. Через площадку с заваренным мусоропроводом, через лоджию. Потом два марша вниз по лестнице. И обратно в том же направлении – до ее квартиры.