— А ну-ка брось! — брыкаюсь я, но меня держат еще крепче.
Если у меня появятся синяки, я убью этого ретивого гада.
— У нас ваш переговорщик! — орет главарь в просвет между досками.
Это я что ли?
И тут меня осеняет: это же и есть те самые кадеты, которых попросили сыграть роль огненных котов. А я-то, дура, со своим оскорбленным самолюбием совсем об этом забыла! И теперь подставила свою группу.
Я с досадой стону. Да… Оплошность так оплошность. Аэрт будет в ярости, а у мастера Ирэ будет новый повод надо мной поиздеваться. Конечно, он сам виноват в том, что так вышло — нечего было доводить бедную девушку до исступления, но чувство вины уже поселилось в центре моего живота.
— Ребятки, вы б меня отпустили, — начинаю переговоры я, в надежде исправить ситуацию.
— Мари, — обращается ко мне главарь. — Ничего личного, но ты наше преимущество, так что посиди молча, пожалуйста.
Ничего личного… Обычно так говорю я. И молча? Э нет, дорогой.
— Простите, но моя специальность предполагает долгие душевные разговоры, — просвещаю я его дремучего.
— Не сегодня, — он продолжает смотреть в щель между рассохшимися досками, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Мне не нравится, когда от меня отмахиваются, как от назойливой мухи, а его ответ именно это и демонстрирует.
— Прости, как тебя зовут? — уточняю я, чтобы отметить в своей памяти очередного врага.
Парень косится на меня уже с явным неудовольствием.
— Замолчи, пожалуйста, иначе мне придется заткнуть тебе рот.
Да что вообще происходит в последнее время? Я что — моментально растеряла все свое обаяние? Почему даже эти… относятся ко мне так, будто бы я обычная… даже не знаю кто! Неужели всего за один день Аэрт Ивес успел прочно расселить своих тараканов у них в головах?
— Выходите вместе с нашим переговорщиком, — слышу я голос Аэрта.
Как приятно, когда тебя спасают. Прямо-таки сразу чувствуешь себя хрупкой и беззащитной.
— Только если твои отойдут на пятьдесят метров! — выдвигает свой ультиматум главарь.
— Этого не будет, вы же знаете! — Аэрт непреклонен. — Отдайте девчонку!
Парень с серьгой подзывает своих поближе, и они несколько минут о чем-то шепчутся. Ты гляди-ка, боевики, а играют в тактиков.
— Хорошо, мы согласны обменять ее.
Что?! На кого это?
Этот вопрос интересует и кадета Ивеса.
— На кого?
— На тебя!
Да кто вообще так ведет переговоры? Это что за техника такая дурацкая? Конечно же, Аэрт не согласится и будет прав! Он координирует действия нашей группы, а я всего лишь переговорщик. Да это то же самое, что менять ферзя на пешку в любимой игре моего папеньки.
— Я согласен!
Что он делает?! Это всего лишь тренировка, меня не убьют и не покалечат, а этим обменом он обезглавит свою группу и обречет ее на поражение.
— Аэрт, это плохая идея, — кричу я. — Мне и здесь хорошо!
— Лучше замолчи, идиотка! — он злится на меня.
Обидно вообще-то. Ну ладно, пусть меняется, раз ему так хочется.
Боевик, державший мои руки за спиной, поднимает их кверху. Плечевые суставы больно выворачиваются, и я неожиданно для себя вскрикиваю. Он что — нарочно старается сделать мне больнее?
— Вот скотина! — морщусь от боли.
— Какая грубая, — он шепчет мне на ухо, почти касаясь губами моей мочки, и больно щиплет меня пониже спины.