Кстати, обещание самой себе, никому не рассказывать про Брайана я так и не смогла выполнить. После моего приезда домой я поломалась недельку и всё подробно, во всех деталях, от начала до конца рассказала Саше.
Она очень удивилась, что у неё даже слов не нашлось что-то ответить.
- Ну ты даёшь! - только и сказала она, - Как же ты могла влюбиться в него? А как же Эдик7 Я так привыкла, что ты только о нём и болтаешь, - было видно, что она разочарована.
- Не волнуйся, теперь я буду говорить о Брайане. К нему ты тоже скоро привыкнешь, - “успокоила” я её, - Понимаешь, он самый лучший! К тому же, с ним у нас всё серьёзно. Он приедет и увезёт меня к себе в Америку.
- А может он просто надул тебя? - предположила Саша.
- Нет! Мы любим друг друга, - с уверенностью говорила я.
- Доминика, опомнись! Какая уж тут любовь, когда вы были знакомы всего-то несколько часов?! Что-то слабо верится, - покачала она головой.
- Но это так. К тому же, я тебе рассказывала, что мы виделись за день до знакомства. Мне он ещё тогда очень понравился. Я потом целый день думала о нём. Это ведь неспроста. Нет, у нас точно была любовь с первого взгляда! Пусть даже ты и не можешь, или не хочешь этого понять, - мне начинало потихоньку злить то, что моя лучшая подруга не может разделить со мной радость, а скорее наоборот - хочет заглушить её.
Саша же злилась на меня за то, что я не могла понять элементарных вещей, витаю в облаках и пора бы мне уже опуститься на землю. И она продолжала приводить мне всё новые и новые аргументы.
Она уже перешла на более спокойный тон, думая, вероятно, что он лучше на меня повлияет. Она обняла меня за плечи, взяла за руку и принялась мягко всё растолковывать, как пятилетнему ребёнку.
- Пойми, Доминика, я желаю тебе добра и хочу, чтоб ты была счастлива. Но с этим Брайаном ты не найдёшь счастья.
- Это почему же?
- Во-первых, он африканец! - Саша сказала это с таким презрением, что мне стало страшно, - Пусть даже он приедет за тобой и вы поженитесь, вы не сможете прожить вместе и двух месяцев. У вас разные языки, разные традиции, законы, вера, наконец!
- Он не африканец! - вскипела я, - Он американец. И к тому же…
- Афроамериканец, - тут же вставила Саша, не дав мне договорить, - если уж на то пошло.
- И к тому же… - продолжила я, уже значительно повысив голос, - Он самый красивый мужчина в мире! И я никогда не перестану любить его!
С этими словами я ушла, демонстративно хлопнув дверью. После этого мы две недели не разговаривали.
Нельзя сказать, что её доводы так уж сильно на меня подействовали, но в одном Сашка точно была права. Брайан был мулатом и этого ничто не могло изменить.
Надо сказать, в нашей стране была дискриминация. Нельзя сказать, что такая уж сильная, как в Америке в послевоенные годы, но наши люди всегда с презрением относились к темнокожим. К сожалению, моя семья была из числа этих людей. А папа же просто ненавидел “черномазых”, как он их называл.
Вот именно поэтому я и не хотела никому рассказывать о Брайане.
Через две недели мы с Сашей помирились. Она первая подошла ко мне на физкультуре и мы заговорили, как ни в чём не бывало. Первое время я пыталась не затрагивать тему Брайана и мы разговаривали в основном на нейтральные темы. Но я не могла долго держать такие эмоции в себе и поэтому очень скоро вновь стала нахваливать Саше Брайана, говорить о том, что он самый лучший на свете и рассказывать, как я по нему скучаю. Историю нашего знакомства я уже рассказывала ей раз двадцать и Саша, наверняка, уже невольно выучила её наизусть.
Иногда, когда я уж сильно доставала её своими рассказами, она отпускала по поводу Брайана колкие шуточки. За это я обижалась на неё, мы спорили, но до ссоры дело больше не доходило. Я вообще не люблю ссориться с теми людьми, с которыми обязательно потом помирюсь. Я считаю это совершенно бессмысленным занятием, которое никому не приносит пользы в конечном итоге. Мы обе были такого мнения и поэтому знали, что иногда лучше где-то промолчать или что-то пропустить мимо ушей, чем потом ссориться, две недели дуться, а потом опять мириться.
Вот в чём действительно произошла перемена, так это в наших отношениях с Эдиком. Мне даже стало немного обидно. Когда я обожала его между нами, кроме маленьких дежурных разговоров, ничего не происходило, а теперь, когда мне на него наплевать, мы даже почти подружились. Почти, потому что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной. Вернее, я в это не верю. Обязательно какая-то сторона испытывает чувства к другой стороне. Если нет, то это не дружба, а всего лишь приятельство. Что было у нас с Эдиком, не знаю. В общем-то, и не хотела в этот раз разбираться. Не я затеяла эту “дружбу”, но и не он. Обстоятельства так сложились, а потом мы оба сделали несколько дополнительных шагов навстречу друг другу. Не знаю, почему эти шаги сделал Эдик, но я - лишь из уважения к той Доминике, которая любила его и мечтала о его дружбе. А ещё я решила, что если вдруг Эдик влюбиться в меня, то можно держать его, как вариант про запас.
А началась наша дружба вот как.