Густой местный кустарник и деревья вокруг парка скрывали большую его часть от глаз, но мне удалось мельком увидеть воду, и я решила, что снова посещу Синдзюку-гёэн — одна. Лори и природа были несовместимы друг с другом.
Когда стало ясно, что мы едем в сторону Синдзюку, самого большого района поблизости, я полистала Google и застонала. Изобилие магазинов.
Кошмар подтвердился, когда мы выбрались из такси на переполненные улицы, и я огляделась вокруг, смотря на сияющие здания, царапающие небо, и миллион и одну вывеску тысячи цветов, рекламирующих то, чего я не могла понять. Громкие бренды, однако, были понятны, и я не удивилась, когда Лори затащила меня в магазин Gucci.
Плетясь за ней я чувствовала себя неуместно. Лори не нужна была стенфордская стипендия, у подруги имелась кредитная карта с лимитом, превышающим мой годовой заработок, и она не боялась его потратить.
И еще она была щедрой. Это была одна из причин, по которой Лори мне нравилась. Не потому, что она покупала мне шмотки — никогда этого не хотела, даже если это было в ее духе, — а потому, что она думала о других. При всем Лори могла быть высокомерной снобкой, но не была такой.
Почему-то.
Когда Лори примерила супер обтягивающее платье, я пробормотала:
— Не могу поверить, что ты не покормила меня прежде, чем притащить сюда.
Лори перестала пялиться на свою задницу в зеркало, потому что знала, что сама не сможет спросить меня, выглядит ли та большой — ее задница не была такой, совсем нет. Ее пятая точка была крошечной, но Джонас, ее идиот-бывший, сказал Лори, что она толстая.
Такого невозможно представить, учитывая, насколько строго мы контролировали свою еду и как много тренировались.
— Прости, — сказала она, застыв и виновато глядя в зеркало через плечо.
Я рассмеялась над ее сконфуженным выражением лица, а затем сказала:
— Примерь все, что выбрала, но после я требую маття. (Прим.: маття, матча — японский порошковый зеленый чай).
Мне нравился маття, но с тех пор, как мы приземлились, я не пила его, что было просто невероятно.
Лори купила пару баснословно дорогих платьев, после чего мы вышли на безумно оживленную улицу, на которой было так много людей, что я ощутила небольшую клаустрофобию, а со всеми яркими огнями и непонятными знаками это определенно было неприятное чувство. Я не боялась, что мы с Лори потеряем друг друга, потому что каждый мог бы вызвать такси, но все же я держалась рядом.
— Ты что, издеваешься надо мной? — проворчала я, когда она затащила меня в какое-то уединенное кафе неподалеку от многолюдной улицы.
— Разве ты не слышала об этом месте?
— О каком месте? — потребовала я, оглядываясь вокруг. — Здесь одни торговые автоматы.
— Точно! Япония славится ими.
— Ты серьезно? — покосилась я на нее.
— Предельно.
— Ты хочешь, чтобы я позавтракала из торгового автомата.
— Где твоя страсть к приключениям? — ухмыльнулась она.
— Я оставила ее в постели.
— Я пошла за завтраком, — ответила Лори, игнорируя меня и мое ворчание.
Черт, застрелите меня. Было слишком рано для того, что она собиралась купить. Несмотря на то, что я объездила весь мир, никогда не привыкну к таким вещам, как лапша или карри на завтрак.
Вероятно, из-за белкового омлета, который я ела в течение многих лет.
Лори вернулась с кучей бутылок, и я наблюдала, как она сканирует этикетки с помощью телефона и читает перевод. Когда у нас набралось еще больше пакетов с едой, от чего тренер получил бы инфаркт, мы расположились за одним из маленьких столиков в укромном помещении.
В кафе находилось три столика и девятнадцать торговых автоматов — никогда не видела ничего подобного. Просто стена автоматов, которые содержали много вариантов с едой, что я понятия не имела, с чего начать. Пол и стены, выложенные белой плиткой, сияли безупречной чистотой, а столики и стулья из нержавеющей стали холодили мою задницу и спину. Учитывая, что я немного вспотела во влажном воздухе снаружи, я сочла это благом.
Когда Лори начала раскладывать свою добычу, я схватила бутылку с чем-то похожим на холодный чай с молоком. Заявив, что это мое, я пробила фольгу, закрывающую горлышко, и сделала большой глоток. Напиток был чересчур сладким, но, тем не менее, чертовски вкусным.
Распечатав батончик чего-то похожего на мюсли, Лори пробормотала:
— Джонас написал мне.
— Он мудак, — категорично заявила я, даже не удосужившись сказать больше — она знала мое мнение.
— Я знаю, что он мудак.
— Так почему ты о нем заговорила?
Потому что Лори хотела, чтобы ее убедили его избегать.
Внезапно я поняла, что именно поэтому она хотела пройтись по магазинам.
Я никогда не лгала ей и не льстила, поэтому подруга любила использовать меня как источник объективной критики.