Велосипед был реальным хламом. Продавать его за пятьдесят долларов было просто возмутительным.
Рама представляла собой одно большое коричневое пятно ржавчины, сиденье было потрескавшимся и с большим количеством прорех, а руль погнут.
Почему-то, когда я увидела, каким он был и какой стал сейчас, на моих глазах выступили слезы.
— О, Адам, — выдохнула я, протянув руку и коснувшись пальцами фотографии на телефоне. — Ты сделал это для меня.
— Конечно, — напряженно сказал он. — Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Ненавижу, когда ты ходишь по этой дороге пешком каждый день. Это не только слишком далеко, но и опасно. Все это проклятое место. — Он оглядел парковку, словно выискивая взглядом наркоторговцев. — Ещё у меня есть две хорошие цепи с прочными замками, но это не помешает украсть велосипед, если ты не поставишь его в безопасное место, например, перед магазином на виду у всех, понимаешь?
Я кивнула, понимая, что он имел в виду.
— А-Адам, ты починил его?
Он пожал плечами.
— Мне нравится чинить вещи.
Боже, он сказал мне это во время нашей второй встречи. Как я могла забыть?
Повернувшись к Адаму, я прижала руку к его груди и встала на цыпочки.
— Спасибо. Большое тебе спасибо.
Он вздохнул, но позволил мне быть тем, кто соединил наши рты. Поцелуй был мягким, нежным, но он пульсировал. Адам хотел большего, и я понятия не имела, как ему это дать, но он и не настаивал. Судя по его внешнему виду, по легкости в его теле, по его чувственности, я понимала, что Адам не был девственником, но он никогда не оказывал на меня давления. Никогда. Ему было приятно прикасаться ко мне, обнимать, целомудренно целовать. Я знала, что однажды это изменится, но на данный момент он не заходил слишком далеко. Мне казалось, что он чего-то ждет, только у меня не было возможности узнать, чего именно, и я не знала, как его об этом спросить.
Конечно, большинство девушек могли бы быть напористыми, но я — нет. Несмотря на то, что я потеряла связь со своей культурой в восемь лет, определенные правила укоренились во мне с самого рождения.
Прижавшись ко мне лбом, он прошептал:
— Я люблю тебя, Тея.
Мое горло сжалось от эмоций.
— Я тоже люблю тебя, Адам. — Протянув руку, я обняла его за шею. — Никто никогда не делал для меня ничего подобного.
— Ты заслуживаешь всего мира, Тея, и если у меня получится, я дам тебе его.
— Мне просто нужен ты, — прошептала я серьезно.
Вещи не значили для меня так много, как для Адама, и я не имела в виду, что это плохо, это была просто разница в нашем воспитании. Тем не менее, велосипед был прекрасен, потому что Адам был прав: Лоуренс действительно был опасен, а велосипед поможет мне находиться в большей безопасности.
Возможно, мне не стоило принимать его, но, как и в случае с телефоном, мне никогда не приходило в голову отказаться. Телефон держал меня в постоянном контакте с Адамом, а велосипед давал мне возможность до него добраться.
Мои дни были нацелены на то, чтобы проводить с ним как можно больше времени, и я знала, что он чувствовал то же самое.
Мы шли к чему-то, к чему-то приближались, я просто не знала к чему.
Адам повторил мое движение, обхватив меня за шею, и пробормотал:
— Мне нужно идти.
— Я знаю. Мне тоже.
Мы оторвались друг от друга, но наши руки оставались переплетенными.
— Увидимся вечером?