— Открой глаза, моя Ниа…
По щеке скатилась слеза, когда я униженно взмолилась:
— Прошу, не заставляй…
— Открой глаза, — властно повторил он, снова наматывая мои волосы на свою левую ладонь, вынуждая откинуть голову.
Не спеша, провел пальцами правой руки по моей шее, дотронулся до губ, щек… век, и я послушно распахнула их. Щеки тут же вспыхнули — я и забыла, как супруг может смотреть на меня. Откровенный, пристальный, голодный, требовательный взгляд, от которого хочется одновременно и укрыться, и распрямится, чтобы показать все свои достоинства. И тотчас в голове, как искра, как чья-то злая подсказка, расцвело, промелькнуло и сгорело воспоминание, оставляя после себя пепел того, что уже не сбудется. Зеленые очи, когда-то горячо любимые, потом ненавидимые, но все равно бесконечно дорогие, а теперь навеки застывшие, мертвые, смотрящие с вечным укором.
— Нет… — прошептала, чувствуя, что весь запал, вся страсть, удовольствие пропали, уносясь вдаль, как беспечно выпущенный из рук на волю ветра лист.
— Да! — сказал Алэр, едва слышно, но отчего-то этот звук подействовал на меня как пощечина, и все внутри сжалось в ожидании кары.
Хватка супруга стала крепче, а на лице не осталось прежней мягкости — губы сжались в прямую, жесткую линию, в глубине глаз сверкнула всепоглощающая, темная бездна, и у меня возникло ощущение, что я стремительно лечу в нее.
Не вскрикнула, не вздрогнула, только охнула, когда он резко отпустил мои волосы, а затем развернул и толкнул меня. Только и успела в последний момент выставить вперед руки, чтобы не удариться о твердый камень, но боль все равно пришла. От его дикого, безудержного вторжения в мое тело — так врывается захватчик в осажденную и взятую штурмом крепость. Руки Алэра сжимали мои бедра, принуждая оставаться на месте, лишая права выбора и возможности побега. Боль вернула силы и придала ярости, но понимая, что даже сейчас наши шансы не равны, я решила ранить, задеть, унизить его своим словом, отвечая на каждый выпад, мешая ему расслабиться, в полной мере почувствовать вкус победы.
— Ты его убил… — начала с самого главного, но Алэр меня прервал:
— Да… и убил бы еще раз…
— Ты…
— … твой супруг…
— Я его любила…
— Это проходит, я знаю…
— Это низко и недостойно лорда! Ты обыкновенный убийца!
— Убью всех, кто дотронется до тебя…
— А тебя я ненавижу! — это было произнесено от чистого сердца, с горячей поспешностью, когда я глотала горькие слезы отчаяния, грозящего накрыть меня, утопить в ненависти, заставить переступить черту, за которой уже нет возврата.
— Верю! — голос супруга искажен от страсти, но звучит непоколебимо спокойно. — Но ты принадлежишь Нордуэллу… и мне… — последние толчки бешеные, более глубокие, и он стонет, а я, сжимая зубы, чувствую, как демона с головой накрывает блаженство, в то время сама умираю от жгучей, всеобъемлющей ненависти к нему.
— Презираю! — бросаю в унисон с его последним стоном, терзаясь от боли.
Не телесной, ибо что она значит по сравнению с той, которая выжигает сейчас мою душу!
Глава 2
Я без сил лежала на широкой кровати в комнате лорда. Да, в Сторожевом замке у Алэра имелись свои личные покои, куда он принес меня, укутанную плащом, и уложил на мягкие перины. Сам отошел к узкому оконцу и замер, вглядываясь в туманную даль. Что он там желал видеть или, может, рассматривал нечто занимательное, я не ведала, пребывая в своих мыслях. Разговаривать не хотелось, потому холодно посмотрела на супруга, когда он потревожил мой покой, сказав:
— В том, что произошло, виновата ты одна! Я никогда не был груб или резок с женщиной, стремясь не только получить удовольствие, но и подарить его ей.
— Быть может, тебе не те женщины попадались? — глядя в сторону, вяло отозвалась я.