Я плакала, пила, кричала, чтобы успокоиться. Несколько раз даже ругалась матом, но легче так и не становилось. Внутри все горело от боли. До какой степени я была монстром все это время… разве я заслужила место рядом с ним? Сделав еще пару глотков, я оставила бутылку на лавке и, шатаясь, отправилась гулять. Не знаю зачем я тогда достала телефон и набрала Серëжу. Странно, но он ответил сразу же, будто бы ждал звонка.
— Алло?
— Серëж, это я… забери меня отсюда, пожалуйста… мне так плохо… — язык не слушался, я слышала, что путаю слова, но исправляться не хотела.
— Алëна? Ты сможешь поймать такси?
— Зачем?
— Помнишь мой старый адрес?
— Да… Да, я приеду. Ты будешь там?
— Да, я сейчас приеду. Давай. Я жду.
Я поймала такси, и назвала адрес… Тогда в мыслях было лишь то, что из-за меня Янис попал в больницу. Я довела его, и теперь нужно было просто развестись, чтобы ему было легче. Но для начала нужно было поговорить с Сережей, чтобы он помог мне советом. Я знала, что он поможет.
Такси быстро домчалось по адресу, и я поспешила в квартиру. Ноги меня не слушались, хотелось снять туфли и бежать по ступеням босиком. Добравшись до квартиры, я позвонила в дверь, и стала ждать. Почти сразу же мне открыл Серëжа, и я оказалась в его объятиях. Он закрыл дверь и провёл меня в комнату. Там изменилось все. Больше не было того странного чувства, которое я испытывала, когда бывала там раньше.
— Серëж, я плохая… я так испугалась… что делать? Янис меня не простит, я такое натворила… — я плакала, меня трясло, но Серёжа меня крепко обнимал и гладил по волосам.
— А он хороший? Алëна, я же вижу. — Он поднял мое лицо за подбородок и провёл пальцем по синяку, отчего я сморщилась. — Ты не должна это терпеть.
— Серёж, я тебя люблю…
— Я знаю. — Выдохнул он, кивая и снова обнял меня. — Все будет хорошо, веришь? Как только мы с Натальей разведемся, я женюсь на тебе.
— Разведетесь?!
— Да, как только Серый подрастет, чтобы потом не винил меня. — Серёжа погладил меня по щеке, а затем поцеловал.
Ночь я провела с ним. Каждая ночь была лучшей, когда мы оставались вдвоем. Но на утро мне было дико плохо, а нужно было ехать домой за вещами и снова в больницу. Было стыдно. Я не знала, как смотреть в глаза Яниса, зная, что ночью даже не думала о нём. Снова я это сделала. Снова была с Серëжей в тот момент, когда нужна была Янису. Собрав волосы в пучок, я вышла из ванной и взглянула на Серëжу. Он разгуливал по квартире в одних джинсах, на кухне грелся чайник, а я уже понимала, что вот-вот уеду.
— Мне кажется, что мы первый раз в жизни вот так вот проснулись… вдвоем сейчас позавтракаем… никто никуда не спешит. — Сказал Серёжа, подойдя ко мне.
— Серёж, мне нужно отвезти Янису вещи… Надеюсь, что…
— Тс-с-с… я хочу провести хотя бы одно утро с тобой.
Он снова поцеловал меня, и я согласилась… мы сели пить чай, обсуждая вещи, которые совершенно не имели никакого отношения к нашим семьям. Серёжа рассказывал про книгу, которую пишет сейчас, а я о проекте над которым работала, но нас отвлёк телефонный звонок.
Серёжа был из того маленького количества людей, которые разговаривали по телефону, не убегая в другую комнату. И я все услышала.
— Да… Да, милая, я уже еду. А? Еду, еду, Наташенька. — Говорил Есенский, а мое сердце обливалось кровью.
Он договорил, откусил большой кусок бутерброда и поспешил надеть футболку. Я молча наблюдала за ним. Кусок не лез в горло. Было обидно и больно. Он никогда не называл меня так ласково, как называл её…
— Алëн, мне нужно ехать. Ты, главное, не думай ничего себе. — Сказал Сергей, подойдя ко мне и поцеловав в щеку. — Ты не представляешь, как мне надоело притворяться, что я люблю её. Но ты же понимаешь, что это все ради сына. Да и тебе нужно в больницу, да?
Я кивнула, поднялась из-за стола, убирая свою кружку в раковину и, взяв сумку, прошла в коридор. Надев туфли, и подождав Сережу, я вышла на улицу. Он предложил меня подвезти до дома, и я согласилась. Это была единственная возможность побыть с ним подольше. Вот только по дороге к моему дому, он не обронил ни слова, я тоже.
Выйдя из машины, не сказав ни слова, я прошла в дом и только тогда вспомнила, что кота никто не кормил.