— Ты пытаешься напоить меня, чтобы воспользоваться?
Кадер не ответил, но взгляд, который он бросил в мою сторону, сказал мне, что это не выходило за рамки возможного. Я могла бы сказать ему, что поить меня не обязательно. Вместо этого я усмехнулась и произнесла:
— Ну, это лучше, чем снотворное.
— Не волнуйся. Я больше не буду тебя усыплять лекарством.
— Я и сама не выпью его. — Я подняла вилку и съела кусочек салата. — Чем мы займемся после еды?
— Мы проверим последние сообщения из университета, твоего дома, дома Картрайта и все, что сможем найти. Проверим местные выпуски новостей и поспим. В течение следующих нескольких дней наша задача — наблюдать. Будет эффективнее, если мы будем действовать по принципу «разделяй и властвуй».
— Мои родители, сестра и племянница? — снова спросила я. — Я не хочу зацикливаться на них, но, Кадер, ты должен понять, они моя семья.
— Логически я понимаю. Будучи сам без семьи, думаю, что твое беспокойство необоснованно, несвоевременно и эмоционально предвзято.
Мои глаза расширились.
— Я эмоциональна, потому что волнуюсь? — Я склонила голову набок. — Скажи мне, что заставляет тебя испытывать эмоции?
Кадер опустил вилку на стол.
— Ты опять это делаешь.
— Что?
— Анализируешь. — Кадер поднял руку, отчего около запястья под рукавом показался кусочек цветной татуировки. — Возвращаясь к семье, я думал о твоей просьбе — по логическим причинам. Есть ли у них какие-либо установленные графики или процедуры?
Прикусив нижнюю губу, когда я задумалась над его вопросом, желая быть ближе к ним.
— Точно не знаю, но подумаю. А что?
— Чтобы не оставлять тебя, чего я не сделаю, и своими глазами убедиться, что они в безопасности, у меня возникла идея взломать камеры слежения за дорожным движением, систему охраны магазинов, школы… черт, дверные звонки или системы домашней безопасности, все, что может найти их и успокоить тебя, что они в порядке.
Я покачала головой.
— Да, — взволнованно ответила я. — У моего отца на участке есть камеры. Это странно, потому что он всегда говорит о том, как безопасна Айова, и именно поэтому они переехали туда. Он утверждает, что камеры предназначены не для охраны, а для наблюдения за дикой природой. — Я склонила голову набок. — Он увлекается птицами.
— Почему ты ходила в школу в Индиане, если выросла в Айове? — спросил Кадер, когда мы продолжили трапезу.
— Я выросла не в Айове. Я никогда там не жила. — Прищуриваюсь: — Я думала, ты знаешь обо мне все.
— Все для задания. По большей части совсем недавнее. Где ты выросла?
— В пригороде Чикаго и переехала учиться в Индиану. Там предложили стипендию лучше. Потом мои оценки и учеба стали финансировать мое образование.
— Впечатляет. В каком районе Чикаго?
— Уикер-Парк.
— Высокая арендная плата, — сказал Кадер, отрезая еще один кусок бифштекса.
Я пожала плечами.
— Мои родители работали психиатрами. У них была небольшая практика в Уикер-парке. Мама также имела привилегии в больнице в центре города, а папа работал волонтером в нескольких некоммерческих организациях. Иногда мне казалось, что ему больше нравится жертвовать своим временем, чем заниматься практикой.
— Почему ты с семьей уехала из Чикаго?
— Это было странно и неожиданно. Честно говоря, не думаю, что мне рассказали настоящую историю.
— Что это значит?
Я вспомнила то время, когда училась в аспирантуре.