— Конечно. — Дова обошёл палатку и, также обойдя пень, обнаружил, что от него осталось только внешняя оболочка, внутреннее же содержание полностью превратилось в труху. В этом образовавшемся пространстве, он обнаружил: наплечный кожаный мешок, большой кошель с золотом, обычный камень душ и воткнутый в землю железный меч — Да, это тот пень. — громко донеслось от него.
— Что там? — спросила Серана, подходя к Дове, который присев на корточки, полностью скрылся из виду.
— Из того, что нас интересует: деньги, камень душ, идеальное зелье лечения и медный обруч с рубином. — донеслось от него из-за пня.
— Неплохо для простого шахтёра. Видимо, он долго откладывал. — обойдя пень, Серана увидела его сидящим на корточках и думающим о чём-то и спросила застывшего Дову — Ты чего?
— Мне, как-то, даже брать эти вещи не хочется. Моя совесть начинает бунтовать против меня.
Серана подошла к нему в плотную и положила свою ладонь на его плечо, спокойно сказав:
— Ты не хочешь наживаться на горе этих несчастных?
— Полагаю, что да. Мой внутренний голос говорит мне не делать этого, да и у меня рука не поднимается.
— Может, возьмём только зелье и камень душ?
Он немного подумал и одобрительно кивнул головой, положив перечисленное в сумку. Резко встав с корточек, у него немного закружилась голова, и он опёрся рукой о плечо Сераны:
— Ох, не надо было так резко вставать… — он закрыл лицо ладонью.
Девушка улыбнулась.
Стабилизировав кровоток, Довакин убрал ладонь с лица и, открыв веки, первое что он увидел – её светящиеся и улыбающиеся глаза. Проморгав немного и привыкнув к свету, разглядывая её черты лица, он почти шёпотом сказал:
— Ты такая красивая…
— Спасибо… — она немного засмущалась и не стала выдавать саркастичное предложение, оставив её шуточки для других ситуаций.
— Иди сюда. — он подтянул её к себе и зажал в тёплые объятия. Она ответила тем же, но ещё прислонившись своей головой к его голове — Я тебя так люблю, что даже выразить этого не могу в полной мере. — прижимая свою холодную женщину ещё ближе и крепче.
— А я тебя. — нежно прошептала Серана ему на ухо.
Немного отпрянув вампира из объятий, чтобы увидеть её лицо, он сразу же украдкой поцеловал любимую в холодные губы.
— Когда-нибудь, мне удастся согреть тебя и твои губы. — улыбнулся он.
— Тебе придётся постараться… — хитро намекнула она на ещё один поцелуй.
— Конечно… — он, распознав в её словах намёк, вновь прильнул к её губам на уже более продолжительное время, параллельно держа её за талию, когда она обвивала руками его шею.
Довакину нравилось, что её клыки немного задевают его губы и язык при поцелуе, слегка царапав их. Влюблённые стремились быть единым целым, хоть и были совершенно противоположны по своей природе. Их языки переплетались, словно вьющиеся стебли цветов, а их губы то и дело опять и опять наползали друг на друга, словно движущиеся тектонические плиты планеты. Томное сопение через нос лишь усиливало этот опьяняющий процесс для обоих. Разъединив уста и немного отдышавшись, Серана прошептала, смотря ему в глаза:
— Твоё сердце скоро выпрыгнет из груди.
Он лишь улыбнулся и довольно хмыкнул.
— Поехали? Нас ждут дела. — так же прошептала она.
— …Да — ответил Дова и, быстро чмокнув её в носик, отпустил из объятий.
Дойдя до лошадей, что мирно паслись неподалёку, напарники, оседлав их, продолжили путь до места назначения, указанного Эйдис. Проехав по склону ещё несколько метров по узкой тропке, всадники выехали в небольшую низину, куда стекались горные дорожки в этих скалистых местах и где на окраине дороги, в метрах сто пятидесяти, находилась маленькая хибара с плавильней, у которой стоял маркартский стражник и что-то обсуждал с каким-то человеком в рабочей одежде.
Серана прислушалась к разговору, а после окликнула Довакина:
— Дова, видишь того рабочего?
— Который на шахтёра похож? — Драконорождённый обернулся, ведь ехал впереди неё, и пригляделся к дальнестоящим фигурам.
— Да. Как я поняла из их разговора, ему нужна помощь из-за проблем с шахтой.
— Ну и ну. — он вновь отметил её вампирский чуткий слух — Поможем, чем сможем. А ты как, не против задержек?