…Так что на счёт свадьбы? Готова ли я связать себя узами брака с Драконорождённым и прожить вместе с ним все его дни в совместном счастье и благополучии? Думаю, что да… — немного осознавая свой ответ, она повторила его более утвердительно — …Да… — сделав паузу — После стольких лет одиночества и боли, мне наконец выпал шанс зажить семейной жизнью полной взаимной любви и взаимопонимания, которой мне так не хватало раньше. * — мысли бушевали в её голове, словно вновь разгоревшаяся гражданская война.
Довакин перевернулся на левый бок спиной к Серане. Начав разглядывать его оголённую и мощную, с ярко выраженными мышцами, спину, скользя по ней взглядом, она напоролась на затянувшийся, аккуратно зашитый, уродливый шрам на его левом боку, который так и норовил ускользнуть от её зоркого зрения в простыню. Она сразу же вспомнила свой самый тяжелый период в её жизни, когда она и не жила вовсе, а просто существовала в пространстве, не воспринимая и не понимая настоящего, когда всё её мысли были лишь о нём. Воспоминание сразу всплыло перед её глазами:
** В тишине комнаты Предвестника раздался аккуратный стук. Деревянная дверь, со скрипом железных петлей, чуть приотворилась и из этого небольшого проёма показалась голова с рыжими локонами волос.
— Привет…ну как ты? — спросила Эйла Охотница у Сераны, что неподвижно лежала на кровати со стеклянными, безжизненными, опустошёнными и заплаканными глазами, которыми она глядела в потолок, абсолютно не моргая, совсем не обратив внимания на то, что кто-то пришёл проведать её.
Охотница сочувственно вздохнула.
Зайдя в комнату, закрыв за собой дверь, и присев на кровать рядом с вампиром, она взяла её холодную левую кисть в свои тёплые ладони и сказала:
— Серан, ты уже пятый день не выходишь из комнаты. Я очень за тебя переживаю.
Дочь Холодной Гавани даже не пошевелилась. Казалось, что она спит с открытыми глазами, но лишь очень редкое моргание выдавало её бодрствование. Соратница продолжила свой монолог:
— Я понимаю тебя и хочу помочь разделить то горе, которое обрушилось на всех нас. То, что он без сознания, не означает, что он… — Эйла не осмелилась сказать это слово, чтобы не усугублять положение и не расплакаться самой — Тебе нужно отвлечься, развеяться, пошли со мной. Охота помогает мне забыться на немного. Думаю, что она и тебе поможет…надеюсь.
Взяв вампира за руку, Эйла слегка потянула на себя, заставив приподняться её с кровати. Охотница посмотрела на пустое и убитое горем лицо Сераны, которое теперь находилось на одном уровне, и подбодрила её:
— Так, молодец, а теперь свесим ноги с кровати. — чтобы не мешать ногам Сераны, Охотница встала с постели в ожидающую позу.
Но та лишь продолжила сидеть и смотреть в никуда, не производя никаких действий.
Ещё раз тяжело и сочувствующе вздохнув, рыжеволосая нордка сама аккуратно передвинула её ноги, свесив их с края и поставив их на каменный пол. Охотница будто бы ухаживала за куклой, которая лишь умеет дышать и изредка моргать глазами.
— Вот так, а теперь встаём.
Она взяла Серану за две руки и мягко подтянула её к себе – девушка безэмоционально и машинально встала, совсем не осознавая, что сейчас происходит.
— Отлично, теперь пошли. Нам предстоит неблизкий путь. — сказала Эйла и, предварительно приобняв Серану за талию, дабы та не отставала, подруги вышли из комнаты и направились к дверям, ведущими к главному залу Йоррваскра.
Поднявшись по лестнице и миновав весь зал, прихватив по пути сумки, они вышли на улицу. Пройдясь по ночным улочкам Вайтрана, попутно собирая грустные взгляды одиноких стражников, что стояли на своих постах, парочка добралась до конюшни, где их ждала лошадь по имени Иголка, на которой Серана примчалась сюда с окровавленным Довакином. Усадив боком Дочь Холодной Гавани на заднюю часть лошади, Эйла вслед взобралась на седло. Обернув голову, Охотница взглянула в её почти потухшие глаза цвета тлеющего огня и сказала: