Эффект превзошел его ожидания. Восхищенно ахнув, юноша увидел, как замочек, вспыхнув алым, сам раскрылся, больше не препятствуя возможности узнать содержимое тетради. Гарри вытащил ремешок и открыл тетрадь. Ее листы были девственно чисты, но юноша уже с таким сталкивался, а потому знал, как заставить тетрадь «открыть» свои секреты. Но, не успел он слезть с кровати и потянуться к письменному столу, где находились перо и чернильница, как на первой странице тетради сами собой стали проявляться буквы, складываясь в слова и предложения. Первое же слово, точнее обращение, заставило юношу в неверии открыть глаза.
«Гарри,
милый сынок, если к тебе попал мой дневник, и ты читаешь эти строки, значит, Темный Лорд все же добрался до нашей семьи, и меня с твоим отцом не стало. Мне очень прискорбно от этого, но я надеюсь, что ты вырастешь хорошим человеком, а Сириус не научит тебя плохим розыгрышам. По крайней мере, он мне обещал о тебе позаботиться. Я никогда не верила, что идея сделать хранителем «Фиделиуса» Питера, правильная. Но, к сожалению, как бы мы с твоим отцом не уговаривали Сириуса все же стать хранителем, он не хотел слушать. Почему-то он был уверен, что Питер, если нужно, пожертвует даже своей жизнью, лишь бы защитить нашу семью. Я же никогда не сомневалась, что, какие бы раболепствующие чувства не испытывал Пит по отношению к Джеймсу, его страх за свою жизнь и, в частности, перед Темным Лордом, затмят их. Сириус был уверен, что именно на него все подумают, и он сможет принять удар на себя. Что ж, похоже, я оказалась права, если гоблины из Гринготтса все же прислали тебе мой дневник, потому что я сама не забрала его у них. На страницах этой тетради я оставила свои воспоминания с момента, как узнала, что я волшебница и до последних дней моей жизни. Мне очень жаль, что я не смогла тебе рассказать о своей жизни лично, но так сложилась Судьба. Итак, тебе 15 и, конечно, Сириус закатил по этому поводу грандиозную вечеринку, как умеет только он. Думаю, ты найдешь и некоторое время в этой суматохе, чтобы сделать экскурс в мою жизнь. Я готова показать тебе свое первое воспоминание, но перед этим я хочу поздравить тебя, сынок, с твоим днем рождения и пожелать тебе, чтобы ты тщательно выбирать свой круг общения. К сожалению, люди не всегда внутри те, кем хотят нам казаться. Но, уверена, Сириус давно уже тебе все рассказал, а если нет, то стребуй с него подробного отчета, напомнив ему о данном мне обещании.
Искренне и нежно любящая тебя,
твоя мама,
Лилиан Кэрол Поттер (Эванс)»
Не успел Гарри отойти от шока, вызванным посмертным письмом от матери, как разворот листа засиял ослепительно белым цветом, и брюнет почувствовал, что его засасывает прямо в этот свет. Имея опыт путешествия по чужим воспоминаниям, юноша не боялся перемещения. К тому же, он успокаивал себя тем фактом, что это дневник его матери, а, значит, ему не угрожает никакой опасности. Последней мыслью было: почему же тогда голос Дамблдора так не хотел, чтобы он открыл дневник матери. Но Гарри не успел на ней сосредоточиться, потому что в следующее мгновение он обнаружил себя на лужайке близ двухэтажного кирпичного дома. Неподалеку от него на качелях раскачивалась девочка с ярко рыжими волосами и зелеными, как изумруды, глазами. Брюнет сразу догадался, что это его мама, только сейчас ей было около десяти лет. Он нежно улыбнулся, смотря на свою маму, удивившись только, что воспоминание не в черно-белых тонах, как это было с воспоминанием Тома Реддла. Рядом с качелями стояла еще одна девочка, и Гарри узнал в ней свою тетю, в будущем ставшей Петунией Дурсль. Лужайка и прилегающий к ней дом брюнету был не знаком, и он предположил, что это дом, где сестры Эванс жили до того, как выросли и вышли замуж.
- Смотри, как я могу, Петти, – выкрикнула Лили и отпустила руки от поручней качели, за которые держалась.
Но, игнорируя законы притяжения Земли, девочка не упала с качелей, а продолжила раскачиваться. При этом она заливисто смеялась, довольная, что ее магия удалась.
- Здорово, – восторженно подскочила на месте Петуния и захлопала в ладоши. – А еще что-нибудь? – попросила она.
Гарри во все глаза смотрел на свою тетю и не узнавал ее. Миссис Дурсль никогда не скрывала, что ненавидит все, связанное с волшебством, и то, как она всегда завидовала своей более одаренной младшей сестре. Между тем, Лили, исполняя просьбу сестры, легко вспорхнула с поверхности качелей и мягко спрыгнула на траву. Петуния снова зааплодировала, а рыжеволосая волшебница шутливо раскланялась, будто артистка перед зрителями. Потом девочки уселись прямо на зеленую траву напротив друг друга. Лили, желая еще больше впечатлить сестру, провела ладонью по цветкам, что росли на лужайке, и те, взлетев в воздух, стали кружить вокруг девочек. Петуния снова захлопала в ладоши, но вскоре взгрустнула. Волшебница, заметив перемену ее настроения, тоже убрала улыбку с лица, а цветы, больше не управляемые ее магией, упали на лужайку.
- Я просила директора Дамблдора, чтобы и мне пришло письмо о зачислении, – выдохнула будущая миссис Дурсль, и Лили ободряюще взяла ее за руку. – Но он сказал, что сквибы не могут научиться колдовать. Сказал, что хоть я и не маггл, но дорога в «Хогвартс» мне заказана. А я так хотела отправиться туда с тобой, Лилз.
- Я бы тоже этого очень хотела, Петти, – поддержала ее волшебница. – Я читала, что магические способности могут проявиться много позже, не обязательно в одиннадцать лет, а потому ждала, что и ты откроешь в себе магию, но, к сожалению, наверно, директор прав. Но я буду писать тебе и сообщать обо всем, что происходит со мной в школе. И, конечно, я буду возвращаться домой и показывать, чему научилась за год. Знаешь, как бы сквибов не недолюбливали волшебники, но они тоже имеют право жить в магическом мире. Даже лишенные магического дара, они могут видеть привидений и тех существ, что обычные магглы не видят. А также за сквибами наблюдает Министерство Магии, потому что бывали случаи, когда случались спонтанные выбросы магии. Как правило, это происходило после сильного потрясения, происходившего с человеком.