Темная стихия внутри меня вдруг забурлила и настоятельно потребовала выпустить ее для погони. Ну уж нет, на такое я точно не куплюсь, даже не надейся.
— Я не верю, что ему удалось уйти, — голос Тира вырвал меня из тяжелых мыслей.
Он хмуро взглянул на меня, все так же держась на расстоянии, плотнее закутался в плащ и продолжил:
— Хотя, я бы тоже бежал, что есть стихий, зная, что меня засекли. Все ценят свою шкуру. А учитывая уровень выброса силы в Саторе, то бежал бы вдвойне быстрее. По остаточному следу было понятно, каким видом дара владеет наш беглец?
— Похоже на воздух, но я не уверен. Всплеск был слишком сильным, чтобы сказать точно, — я рывком взглянул на часы, наступал вечер. — Ждем еще несколько минут и устраиваемся на ночлег.
— Мы что, не вернемся в город, а будем ночевать под открытым небом?! Под дождем?! Нет, на такое я не подписывался, что, в конце концов, скажет наш отец!
— Хочешь отправься в чащу и догнать гончих? Давай, я с удовольствием посмотрю на это представление, — яда в моем голосе было не занимать.
Я уже развернулся было в сторону лагеря, когда амулет связи со стаей слегка нагрелся и завибрировал.
— Наконец-то! Они возвращаются, — мое настроение начало стремительно улучшаться.
Надеюсь, что нелегал уже не может самостоятельно передвигаться и нам останется только доставить его к отцу. Мысленно потянулся к вожаку, благо расстояние позволяло это сделать, и тут же беззвучно выругался.
Они упустили его. Мелкому наглецу все же удалось уйти! Немыслимо!
Я не смог усидеть на месте и, пришпорив коня, поскакал в сторону леса, откуда уже показалась стая. Всего три особи, но созданные и выращенные лично мной. Они были, пожалуй, самыми ценными образцами во всей империи.
Помимо чуткого нюха на магию, мои гончии обладали зачатками интеллекта и могли выполнять несложные команды, что сделало их просто незаменимыми помощниками. А в моменты отчаянья, которое порой затопляло меня с головой, они были моей отдушиной. Единственными, кто мог без укора выслушать и принять.
— Почему вернулись? — с угрозой в голосе я обратился к вожаку.
Они четко воспринимали только грубую силу и короткие, отрывистые фразы.
Вожак приблизился и алые глаза на его морде вспыхнули ярче. В голове тут же начали один за другим проноситься образы.
Радость погони, азарт. Запах добычи, терпкий и такой манящий. Есть нельзя, приказ хозяина, а так хочется. Вкусных запах. Добыча рядом, мельче тем казалось стае. Нечего будет делить, даже на одного не хватит. Поиграть хватит. Шерсть добычи яркая. Неприятно режет глаза. Уверенность в победе.
Воздушная плеть, что отбрасывает назад. Больно. Гнев захватил разум. Прыжок и попытка ударить добычу в ответ. Жажда отомстить. Соленый привкус во рту. Слишком быстрый поток воды, стае не справиться.
— Невероятно! — удивление плескалось в глубине моей души наравне со злостью и разочарованием, казалось, за долгие годы я разучился уже испытывать такие чувства. — Похоже, наш беглец девчонка!
Я обернулся к брату и поймал его не менее удивленный взгляд.
— Ты ничего не напутал? Женщины почти не владеют магией, не мне тебе об этом напоминать, — он явно не доверял полученной информации. — Сильный маг воздуха и девчонка, нет это невозможно. Проверь своего вожака еще раз.
— Не в моих правилах подвергать сомнению информацию от стаи, — в голосе прорезалась сталь и Тир интуитивно отодвинулся дальше, вспомнив, кто рядом с ним. — Повторяю, это девчонка.
— И как бы мы тащили ее к отцу? Еще баб нам не хватало в лаборатории!
— Нашли бы как использовать ее дар, поверь мне, — я хмыкнул. — Сидела бы под замком и рожала сильных магов каждому из родов высшей знати по очереди. Бастардов можно усыновить, главное, чтобы им передался уровень силы.
Я всегда был крайне практичен и такой выход казался мне даже более приемлемым, чем болезненное лишение стихии, которая неизвестно как приживется в родовом источнике.
— С таким уровнем дара она долго не просидит, размажет всех, кто покусится на ее свободу, тонким слоем, — возразил Тир.
— Поверь мне, отец хорошо умеет уговаривать, — горькая усмешка на миг исказила мое лицо. — Ты даже не представляешь, насколько он может быть жесток в вопросах, касающихся государственной безопасности.