– Сладкая моя…
Мужские руки медленно пробирались под Юлину футболку, а губы следовали за ними, покрывая ее спину поцелуями. Любовник убрал волосы с лица девушки, целуя шею долго, сладко и нежно. Юля приподняла бедра, желая развернуться, но тут в ее разгоряченное лоно ворвался упругая мужская плоть. Она приняла его, вцепившись в подушку двумя руками. Юля не могла сдержать стон, плавясь от жара его рук.
Он одной ладонью требовательно ласкал ее груди, а второй удерживал бедра, то двигаясь быстро, то замедляясь. Мучил ее, доводя до грани. Мужчина положил ладонь ей на живот, натягивая на себя еще и еще, пока она не взорвалась вместе с ним, испытав оргазм.
Он не спешил выходить, лаская ее спину и бедра. Его плоть вновь наливалась и пульсировала в ее теле. Юлька почувствовала, как желание снова захватывает ее и отдалась ему вся без остатка.
– Ты сведешь меня с ума, – прошептала она, когда он довел ее до очередного оргазма.
– Не сегодня, Юлия, не сегодня, – он прикусил ее за мочку уха и прошептал. – Семь, три, пять, девять. Запомни, семь, три, пять, девять.
***
Семь, три, пять, девять – эти цифры стояли у нее перед глазами, когда после вскрытия казалось бы простого замка внутри обнаружился сейф с кодом.
– Юлька, валим уже, – Леха тянул ее за руку, – а то менты загребут.
Где была установлена сигнализация, и кто ее зацепил, ребята так и не поняли. Сирены полицейских были слышны на всю округу.
– Еще чуть-чуть, я почти его вскрыла, – руки тряслись от ожидания, что в дверь вот-вот вломится охрана.
Семь, три, пять, девять… Юлька шокировано смотрела на сейф, во-первых, потому что приснившиеся ночью цифры, как ни странно, совпали с кодом, а во-вторых, потому что он был совершенно пуст.
– Там ничего нет, – Юлька, не веря, уставилась на Сергея. – Ты же говорил, что там будет триста штук.
– В камере будете выяснять отношения, – Лёха дернул Юльку за руку, пропихивая ту в узкий проход, открывшийся за большим семейным портретом Поляковых.
– Блин, куда мы лезем, – Юлька стянула с лица паутину. – Серега, фонарик хоть включи, темень же, не видно ничего.
Свет мобильника осветил старый и, судя по паутине, давно заброшенный ход. Настораживало как то, что какой-то забытый проход был полностью выложен диким камнем, так и то, что он совсем не вписывался в стиль дома Полякова старшего.
Впереди показался просвет.