Я с тревогой теребила на пальце мамино кольцо, которое нашла во Дворце Душ.
— Почему бы тебе не спросить Дариуса? Он твой лучший друг, не так ли? — спросила я, и он нахмурился, услышав мои слова. Если Дариус не говорит об этом открыто, то это его дело. Но это точно не должно было исходить от меня.
— Я спрашиваю тебя об этом, — прорычал он.
— Он поскользнулся на мокром камне и упал на свой истощающий кинжал, — ответила я категорично.
Сет развернул меня, с рычанием отбросив к стене. Студенты разбежались вокруг нас, визжа от испуга. Я стиснула челюсти, свирепо глядя на Сета, пока магия просачивалась в мою кровь. Я не была напугана, я была в бешенстве. Такая ярость, от которой мои вены пылали. Часть меня хотела сжечь его в кучку пепла и никогда больше не иметь дела с его дерьмом. Но я не думала, что убийство Наследника решит мои проблемы. Даже если это было бы чертовски потрясающе.
Он прижал руки по обе стороны от меня к стене, заключая меня в клетку, когда его верхняя губа приподнялась в волчьем оскале.
— Не лги мне, Вега. Мне должны правду.
Я оттолкнулась от стены, попав прямо ему в лицо, когда гнев вспыхнул во мне еще жарче, но он начал смешиваться с чем-то другим. Что-то более мягкое, что я хотела проигнорировать.
— В этом твоя проблема, не так ли, Сет? Ты не можешь сделать доброе дело, если не получишь что-то взамен. Только потому, что ты спас его, это не значит, что кто-то из нас собирается рассказать тебе что-нибудь о той ночи.
Он в отчаянии хлопнул ладонью по стене.
— Ты неблагодарная маленькая…
Моя ярость уступила место этой предательской частичке моего сердца, и я рванулась вперед в момент безумия, обхватив его руками и крепко прижав к себе. Его землистый запах ударил мне в нос, а тепло его твердого тела напомнило мне, что он не просто какое-то хладнокровное существо.
— Я благодарна. Я так чертовски благодарна. — Слезы жгли мои глаза, и я задавалась вопросом, была ли луна виновата в том, что я была такой эмоциональной, или это был просто тот факт, что мои отношения с Сетом стали настолько запутанными, что у меня больше не было слов для того, что я чувствовала к нему. Во мне жила какая-то горькая ненависть, которая проникала все глубже и глубже. Но теперь появилась и теплота к нему, которая была такой же стойкой. Потому что я никогда, никогда не смогу отплатить ему за то, что он дал Ориону магию, необходимую ему для выживания.
Я отступила, и Сет уставился на меня широко раскрытыми глазами, черты его лица внезапно стали мальчишескими, а не резкими и отстраненными.
— Но ты же не можешь всерьез думать, что одно доброе дело, даже если это было лучшее, что ты мог совершить, может заставить меня доверять тебе хотя бы на секунду, — сказала я, задыхаясь, мои легкие работали слишком сильно.
Моя неприязнь к Сету была настолько очевидной, что я ненавидела, что теперь она стала туманной. Я ненавидела себя за то, что обняла его. Ненавидела то, что я должна была чувствовать к нему что-то, кроме гнева. Он был парнем, который отрезал мне волосы, парнем, который держал меня и Ориона заложниками своих требований, который издевался и унижал меня. Я никогда этого не забуду.
На его лбу появилась морщинка, и он медленно кивнул. Он убрал заглушающий пузырь, отступив назад, чтобы дать мне пройти, и я не сводила с него глаз, пока спускалась на нижнюю ступеньку.
— Не спрашивай меня об этом снова, — твердо сказала я, и его губы поджались в той манере «богатого мальчика», которая говорила о том, что он презирает, когда ему в чем-то отказывают.
Я отвернулась и продолжила идти, делая успокаивающий вдох, когда спускалась по лестнице.
— Ты все еще принадлежишь мне! — крикнул мне вслед Сет, его голос разнесся по лестничной клетке. Я не ответила, несмотря на то, что у меня сдавило грудь и сжалась челюсть.
Мы посмотрим на это, когда Дариус Акрукс перекинется с тобой парой слов, придурок.